Комики мирового экрана
Шрифт:
Тогда особенно популярен был Гарольд Ллойд — обыкновенный молодой человек в очках и соломенной шляпе, похожий на любого из нас. Ллойд как нельзя лучше соответствовал периоду «просперити»: оптимизм, ясность цели, простота ее достижения.
Еще более известен был Чаплин. Тот отличался сентиментальностью, лиризмом, добротой. Он постоянно боролся за свое человеческое достоинство, стараясь даже в бедности сохранить пристойный вид. Особенно в 30-е годы, когда многие американцы потеряли работу, свое «место под солнцем», он был удивительно близок им, являя пример мужества и человечности. Китон же никогда не был «как все». Он был исключительным, особенным. Даже его знаменитая деревянная маска — мертвое лицо
Без тени эмоций? Да так ли это? Присмотримся повнимательнее. Китон реагирует и притом очень точно: он боится, удивляется, сердится. Но никогда не улыбается.
Теоретики, изучавшие этот феномен, пришли к выводу, что Китон таким образом хотел добиться контраста между гротесково-фатальными приключениями, в которые попадает герой, и абсолютным отсутствием его реакции. Сам Китон, однако, утверждает, что его маска возникла чисто случайно: «Я до такой степени сосредоточивался на своей актерской задаче, что ничего не знал о выражении моего лица, пока мне не сказали об этом друзья и пока я сам не увидел себя на экране...» Отсутствие улыбки, таким образом, не было эффектным приемом. (Другое дело, что оборотистые продюсеры использовали эту актерскую особенность Китона в рекламных целях, запретив ему по контракту улыбаться не только на съемках, но и в общественных местах: за нарушение этого пункта договора Китон должен был выплачивать неустойку.)
Смотря ленты Китона, мы поражаемся точности замысла, отсутствию лишних деталей, «чистоте рисунка» роли. Там, где другие комики нагромождали гэги, необычные аксессуары, напяливали на себя самые невероятные костюмы, Китон входил решительным шагом и делал только то, что было нужно. Тогда это казалось бедностью, неумелостью; сегодня, когда мы научились ценить искусство сдержанное, точное, немногословное, Китон кажется нам несравненно благороднее своих ровесников клоунов, примитивных и плоских.
Кто-то даже назвал Китона предтечей всемирно известного американского графика Штейнберга, выступившего в 1940 году с серией рисунков, изображавших приключения человека, нарисованного тремя штрихами, с равнодушным лицом и треугольным геометрическим носом; этот грустный, холодный человечек заполнил страницы американской прессы, витрины магазинов, вышел на улицы американских городов. В нем нет места сентиментальности, он с недоверием относится к большим чувствам, он механистичен, и он смешон именно своей простотой, схематичностью, скованностью. Все это так. И все же он — человек, и он похож на нас. А мы стали похожи на Китона.
ДНЕВНЫЕ ГРЕЗЫ
Многие сцены его фильмов напоминают математические задачки: сначала они ставят Китона в тупик, а потом он все же решает их — и всегда с поразительной выдумкой и находчивостью. Кто знает, не в этом ли заключается принципиальная разница, делящая Китона от других комиков. Они растяпы, неспособные сделать простейшую работу, и именно их беспомощность вызывает наше удовлетворение и смех (мы бы это сделали запросто!). Знаменитые комики Оливер и Харди в течение получаса экранного времени пытаются внести пианино на второй этаж. Но это им никак не удается. В конце концов они лежат полумертвые, засыпанные клавишами, придавленные разбитым инструментом.
СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НЯНЯ!
Перед
Это противопоставление очень характерно: пустой трансатлантический лайнер и Китон, не имеющий понятия, как им управлять. Китон и паровоз, беспомощный человек и машина.
ЛЕДЯНОЙ СЕВЕР
Если Чаплин — жертва машины, жертва гротесковой, абсурдной фабрики, то Китон всегда выходит победителем. В конце концов машина оказывается колоссальной игрушкой в руках человека.
Кстати, не следует забывать еще об одной особенности многих лент Китона: об их пародийности.
«Три эпохи» пародируют «суперколосс» Гриффита «Нетерпимость», «Наше гостеприимство» — обычай кровной мести, который процветал в тогдашних «вестернах», «Шерлок младший» —бесчисленные ленты о похождениях знаменитых детективов... Не надо только преувеличивать пародийный элемент фильмов Китона, публика смеется на его фильмах, даже не подозревая об этом, потому что пародийность для него — вещь второстепенная. Китон верит в будущее, поэтому его сатира обращена в прошлое. Кто-то очень точно заметил, что художники, боящиеся современности, охотно и часто изображают ее, но всегда в виде кошмара: как ужасно выглядит фабрика у Чаплина, как нелепо у Тати в «Моем дяде»! Оба эти комика издеваются над «новыми временами».
Зато те, кто их принимает, обращаются к прошлому, но для того главным образом, чтобы его критиковать. Вспомним, например, сатирический образ Нью-Йорка в картине «Наше гостеприимство». После титра: «На перекрестке Бродвея и 42-й улицы» — на экране возникают две крытые соломой избы да стадо овец, погоняемых флегматичным крестьянином. Или генерал в «Генерале», который заставляет эшелон ехать через мост (сожженный), ибо «моя армия все может», после чего поезд падает в реку с высоты ста метров! А пушка бронепоезда, нацеленная, было, на полуживого Китона, вдруг стреляет в его врагов, так как в последнюю минуту бронепоезд сворачивает на боковой путь!
Можно без конца перечислять выдумки и трюки замечательного комика. Перрый из них Джозеф Фрэнк Китон сделал шести месяцев от роду: он упал с лестницы, но не разбился, за что и получил прозвище «Бастер», что в переводе с английского значит крепкоспинный.
ТРИ ЭПОХИ
Китон — ровесник кинематографа, он родился в Америке 4 октября 1895 года, за одиннадцать недель до того, как в далекой Франции, в Индийском салоне «Гран-кафе», состоялся просмотр первой кинопрограммы. Сын актеров варьете, он с раннего детства жил в атмосфере театра. (И лестница, с которой малыш так удачно свалился, была театральной: из-за отсутствия няньки мать забирала его с собой на работу.) Ничего удивительного,