Комиссар Хольмг. Становление
Шрифт:
Накир склонил голову:
— Как прикажете, господин инквизитор.
Алонсо Барро еще раз оглядел собравшихся:
— Господа офицеры, у вас есть пара часов, чтобы детально разработать план предстоящей атаки. Мы выступим, как только стемнеет.
РЭКУМ. ПОСЛЕ ЗАКАТА
Над молящимися людьми, окрыляя их души, разносился голос:
— Склонитесь пред Бессмертным Императором, ибо Он наш Заступник. Восторгайтесь Бессмертным Императором, ибо велика жертва Его во имя Человечества.
Он
— Восхищайтесь Бессмертным Императором, ибо строго Он вас наставляет. Благоговейте пред Бессмертным Императором, ибо во веки веков Он надзирает за вами.
Ему почудилось, что все это он уже видел.
— Почитайте Бессмертного Императора, ибо священна мудрость Его. Превозносите Бессмертного Императора, ибо неодолимо и извечно могущество Его.
«Мы все здесь умрем», — эта мысль словно выбила его из собственного тела.
Авелю показалось, что он плывет над огромным, величественным залом, в котором стояли коленопреклоненные люди. Он видел их, всех вместе и каждого в отдельности. Так близко, что мог различить мельчайшие детали, и в то же время как будто издалека.
«Я помню, это был сон».
…Он резко открыл глаза, прогоняя от себя наваждение. Авель еще не полностью отошел от привидевшегося во сне, когда в казарму вошел Кальяс Рэмм.
— Поздравляю, — кадет широко улыбнулся.
— С чем? — на лице Лонгина отобразилась заинтересованность.
— Мы — счастливчики, которые совсем скоро получат шанс стать комиссарами.
— Всегда первый, да? — усмехнулся подошедший Кимдэк.
— Комиссар всегда и во всем должен служить примером и быть готовым первым встретить любую опасность. Разве не так?
— Разумеется, так, — к ним подошла Атия. — Всегда «на вдох ближе к смерти», как говорит Лорд-Комиссар…
— Прославляйте Бессмертного Императора, ибо видит Он все. Восхваляйте Бессмертного Императора, ибо нескончаемо владычество Его.
…Он потянулся к самому себе, тому, что был тогда, чтобы что-то сказать, предупредить…
— Славься Бессмертный Император, Повелитель наш и Наставник.
— Все, кто верен Императору! Все, кто способен держать в руках оружие! Мы очистим этот город от скверны и оскверненных! Мы уничтожим зло! Вперед! За Бога-Императора! За Империум!
И хор голосов возопил в едином порыве:
— Я служу тебе, Бог-Император человечества! Делай со мной, что желаешь, потому что вера моя абсолютна!
Они вышли из Храма. Впереди, возглавляя идущих в последний бой гвардейцев, шли оставшиеся «Химеры» и последняя уцелевшая «Адская Гончая». Лонгин шел рядом с Барро. Все было как во сне. А может, это вправду был только сон. Может, он все еще находится в Схоле и сейчас
Толпа искаженных хаосом людей надвигалась на оставшихся в живых защитников Рэкума, подобная огромной волне цунами, готовая поглотить и уничтожить. Безликая, вопящая масса, ощетинившаяся всем, что могло использоваться как оружие, излучающая ауру безумия и злобы, в своем неудержимом зверстве не способная понять, как осмелилась ей противостоять небольшая горстка людей.
Две волны врезались друг в друга, убивая, калеча и разрывая.
В этот миг время для него остановилось, а когда оно вновь возобновило свой ход, Авель уже был частью его потока.
Он стал секундой в бессчетном океане времен и событий. Каплей в безбрежном море. Он видел все и сразу. Он спал в казарме Схолы Прогениум. Он стоял рядом с инквизитором, отражая направленные в него удары. Он приказывал жителям Рэкума как можно быстрее возводить укрепления. Вел гвардейцев в атаку и стоял в Храме, вознося вместе со всеми молитву Бессметному Императору.
Он видел, как погибают последние верные защитники Рэкума.
Как оказывая помощь кому-то из раненых, прямо на поле сражения рухнула сраженная лучом из вражеского лазгана Алита Штайн.
Как вырвавшийся вперед и оказавшийся в окружении культистов бросает себе под ноги гранату комиссар Гвинеро.
Как падает Хольмг, не в силах больше держаться на ногах из-за открывшейся в боку раны.
И как отступают под необоримым натиском искаженные хаосом еретики.
В его сознании сплелись воедино картины прошлого и грядущего; крики боли и гнева, и призывные кличи; радость грядущей победы и горечь от потери столь многих жизней.
А потом он увидел огонь. Целое море огня.
Город полыхал, взорвался перерабатывающий завод, и горящий прометий разливался по улицам, испепеляя всех на своем пути.
И бушующие безумием языки пламени подкатывались все ближе, ближе, пока не поглотили его целиком…
«Ты должен спасти его, — слова Веданы, прозвучавшие в его голове были настолько чистыми и громкими, словно псайкер стояла перед ним, и ничто не мешало звуку ее голоса. — Ты сможешь. Вместе, мы сможем. Любой ценой. Он не должен здесь умереть».
— Любой ценой, — повторил Авель.
Его собственный голос внезапно уподобился пещерному эху, и этот внезапный звук самого себя вернул Лонгина в реальность. Он посмотрел на Алонсо Барро, чья несгибаемая воля не давала инквизитору упасть, заставляя его делать вперед шаг за шагом. Потом на огненную волну, неотвратимо надвигающуюся и готовую поглотить его и всех тех, кто был с ним рядом.
— Любой ценой, — Авель закрыл глаза.
… — С чем? — на лице Авеля отобразилось удивление.