Коммандер
Шрифт:
Наискосок через крохотный церковный дворик, в проезд и дальше, по раскатанной колесами автомобилей земле. У обычного человека такой путь занял бы секунд десять, не меньше — а я управился втрое быстрее. Одним прыжком махнул через ограду в две трети моего роста и, завалившись на бок, принялся заряжать оружие. Дробовик позволял стрелять на два-три десятка шагов почти наугад и впечатлял мощью, но у медали была и обратная сторона.. Увесистые цилиндрики двенадцатого калибра будто сами с готовностью выпрыгивали из патронташа, пальцы не дрожали, и механизм тоже работал исправно — и все же
Когда я целиком набил трубку магазина под стволом, топот и натужное пыхтение раздавались уже совсем близко. Головорезы потеряли меня из виду и больше не стреляли, но зато успели подобраться почти вплотную.
Им же хуже.
Я высунулся из-за ограды и дважды разрядил дробовик — почти в упор. На таком расстоянии игрушка шерифа ничуть не уступала моему любимому “кольту”, и результат превзошел все мыслимые ожидания: один головорез в шляпе свалился, как подкошенный, а второго и вовсе отбросило на несколько шагов. Выстрелить в третий раз уже не вышло — церковный дворик буквально взорвался грохотом и вспышками, и вокруг засвистели пули. Я повалился на землю, и едва успел прикрыть лицо локтем от сыпавшихся сверху щепок, древесной пыли и ошметков краски. Головорезы своими трещотками наделали в ограде столько дыр, что я без особого палил прямо сквозь нее и даже уложил двоих прежде, чем снова закончились патроны.
Да уж, этой штуковине определенно бы не помешал боезапас посолиднее.
— Хотите немного магии? — Я кое-как собрал контур атакующего плетения. — Милости прошу, джентльмены.
Два огненных столбика вспыхнули в темноте впереди и тут же устремились к ближайшим фигурам. Полуденницы вышли слабенькими — едва ли их хватило бы больше, чем на пару целей, зато эффект от их появления оказался что надо: головорезы тут же забыли обо мне и принялись беспорядочно палить. Я кое-как поднялся к земли и, пригнувшись, снова побежал — через кусты, через какие-то выложенные камнем дорожки, между гаражом и очередным одноэтажным домиком.
Наверняка все это кому-нибудь принадлежало, но сейчас меня мало волновала частная собственность. Головорезы лупили из всех стволов, понемногу превращая уютную американскую мечту в решето, а я отходил. Отстреливался, пускал по лужайкам чахлых Полуденниц, перезаряжал дробовик — и снова удирал со всех ног до следующего укрытия. Сил пока еще хватало, но резерв восполнялся медленно и неохотно. Будто родовой Источник настойчиво пытался намекнуть, что провести двое суток почти без сна, не выпуская из рук оружие или руль мотоцикла — не лучшая затея.
В очередной раз подхватывая изрядно полегчавший патронташ, я попытался сосчитать бегущие через очередную лужайку тени. Вышло не меньше полутора десятков — и это без тех, кого я уже успел уложить. Видимо, головорезы подтягивали своих товарищей буквально отовсюду. На соседних улицах ревели моторы, повсюду мелькали фары, ручные фонарики, кто-то кричал… И все же мне как будто удалось немного оторваться — от силы на полсотни шагов, но и этого вполне хватало — в конце концов, Кеннеди с шерифом наверняка уже успели разбудить всех и приготовиться защищать семейное гнездо — насколько это вообще возможно.
Я отшвырнул опустевший
— Хвала Господу, ты жив, парень! — Шериф вынырнул из кустов мне навстречу. — Пойдем, Бобби ждет тебя.
Мы прошли через сад к черному ходу в поместье, и через полминуты я снова оказался в гостиной. Народу в ней было едва ли больше, чем перед ужином, только на этот раз меня встречали не улыбки и детские крики, а хмурые лица, суета и недобрый лязг боевого железа.
— Ставьте сюда, парни… Нет, не стол! — Кеннеди отобрал у кого-то здоровенный деревянный ящик и сам с грохотом опустил его на пол. — Черт бы вас всех побрал…
Даже не заглядывая внутрь, я уже сообразил, что господин сенатор откуда-то раздобыл оружие. Очень-очень много оружия: винтовки, дробовики, пистолеты… Ящик, который принесли охранники президента, оказался отнюдь не единственным.
И в паре из них лежали штуки посерьезнее, чем добропорядочные отцы семейств хранят у себя на чердаке.
— Даже не хочу спрашивать, откуда у тебя это все, Бобби. — Джонсон протяжно вздохнул и покачал головой. — И в каком штате гражданским разрешается хранить дома столько… Это что, томми-ган?!
— Мы законопослушные граждане, господин президент. Просто моя семья не привыкла рассчитывать на кого-то — мы вполне можем защитить себя и сами.
Вместо Кеннеди ответила его мать. Почтенная хозяйка дома тоже вооружилась винтовкой местного производства — да и вообще выглядела так, будто ей уже не раз приходилось участвовать в чем-то подобном. При первой наше встрече я подумать не мог, что эта леди вообще умеет стрелять, но теперь…
— Мама… Прошу, положи пушку! Не хватало еще, чтобы ты кого-нибудь случайно ранила или…
— Роберт Фрэнсис Кеннеди, не смей мне указывать! Я не собираюсь сидеть в подвале, пока какие-то ублюдки лезут в мой дом и пытаются убить моих детей. — Бабуся-Кеннеди с лязгом рванула вниз скобу на винтовке и развернулась к охранникам президента. — Ну что, мальчики, покажем этим засранцам, из какого теста мы сделаны?
Глава 36
— Проклятье, сколько же их там?
Кеннеди осторожно оттеснил меня от окна и сам выглянул наружу. Вдвоем мы уже не помещались: мансарда оказалась неплохим наблюдательным пунктом, но все же слишком тесным. Зато здесь хотя бы можно было кое-как рассмотреть задний двор, не рискуя поймать пулю в лоб.
Впрочем, нагрянувшие в Барнстейбл гости пока спешили снова лезть на рожон. Вряд ли решили дать нам передышку — скорее временно поубавили прыть. То ли погоня за мной от церкви оказалась для них слишком болезненной и кровавой, то ли ощетинившийся стволами винтовок дом Кеннеди-старшего сам по себе оказался слишком грозной мишенью. Внутри были достаточно и оружия, и хороших стрелков — и с полдюжины головорезов уже упокоились на заднем дворе, а остальные засели вдалеке за оградой и не высовывались… пока что.