Коммандер
Шрифт:
— С этим трудно поспорить, князь. — Джонсон бросил полный тоски взгляд на наполовину опустошенную бутылку с виски. — И ваши требования более чем разумны… Это все?
— Нет. — Я покачал головой. — Есть еще кое-что. Но второй пункт… Кажется, в вашей стране такое принято называть сделкой.
— Сделкой? Вот как? — усмехнулся Джонсон. — Что ж — и какие же условия будут у этой самой… сделки?
— Россия примет любое возможное участие в предотвращении конфликта в Карибском море. Если придется — император Павел выступит третьей сторон в переговорах. Я не только помогу вам раскрыть заговор, но и лично постараюсь обеспечить безопасность
— Иными словами — вы желаете заполучить то самое тайное оружие Рейха, о котором говорят по всем новостным каналам. — Джонсон прищурился, будто пытаясь разглядеть что-то. — Я верно все понимаю, князь?
— Именно так, — кивнул я. — Записи, технологии, рабочие и экспериментальные образцы… Сами ученые, в конце концов — все это будет общим достоянием обеих наших держав.
— И вдобавок к этому — русские сверхлюди в моем окружении. Или, чего хуже — солдаты императора Павла в округе Колумбия. — Джонсон даже не пытался скрыть недовольства. — Вы требуете невозможного, князь.
— Но и рискую ничуть не меньше. — Я пожал плечами. — Вряд ли король Георг будет в восторге, что Россия обеспечит безопасность столицы Соединенных Штатов, которые он привык считать чуть ли не своей колонией. И все же это свяжет его величеству руки, так или иначе. А вам — позволит навести в стране порядок.
— Возможно, — проворчал Джонсон. — И все же ваша затея выглядит по меньшей мере сомнительной.
— Как и большинство моих затей, господин президент. — Я улыбнулся и чуть подался вперед. — Впрочем, именно поэтому они и работают. И если вы все еще не можете решиться — подумайте, что сейчас лежит на другой чаше весов. Если британцы высадятся на побережье Флориды, этот мир уже никогда не станет прежним.
— Как будто мы сумеем им помешать. — Кеннеди легонько стукнул кулаком по столу. — Если старикашке Георгу взбредет в голову поиграть в строгого властителя, он в любом случае…
— Не взбредет. Если на вашей стороне будет воля императора Павла — не взбредет, — отозвался я. — И уж тем более — если вы, став президентом, сумеете как следует прижать тех, кто сейчас требует крови. И именно поэтому, джентльмены, нужно срочно принимать меры. Пусть даже сомнительные.
На этот раз оба — и Кеннеди, и президент Джонсон молчали так долго, что я уже почти перестал надеяться выжать из них хоть что-то вразумительное. Они не скрываясь обменивались взглядами, в которых ясно читались и сомнения, и испуг, и надежда и еще черт знает что. Но в основном, пожалуй, раздражение. Зрелых и закаленных в подобных дипломатических схватках высокопоставленных мужей определенно не устраивало, что им приходится выслушивать мальчишку, который одному из них годился в сыновья, а второму — даже во внуки.
И все же благоразумие взяло верх.
— Должен признать, вы умеете убеждать, князь, — наконец заговорил Джонсон. — Но даже если допустить, что мы примем ваши… условия — что дальше? Разве вы можете обещать, что и император Павел, в свою очередь, согласится на подобное? В конце концов, для него сильный союзник в Европе может оказаться куда важнее, чем не самые определенные гарантии с нашей стороны.
— И именно поэтому я буду настаивать на
Такой прыти от меня явно не ожидал никто. Наверняка и Кеннеди, и Джонсон были наслышаны о моих похождениях в Лотарингии и Эльзасе — но эти истории уж точно успели обрасти легендами. Настолько, что мало чем отличались от столь любимых местной публикой комиксов. Настоящий же князь Горчаков выглядел… видимо, все-таки недостаточно убедительно.
— Вот как? — хрипло произнес Джонсон и, откашлявшись, продолжил: — Это, конечно же, несколько меняет дело. Но вы ведь должны понимать, что мы пожелаем убедиться…
— Вам нужны подтверждения моих полномочий? — поинтересовался я. — Там, откуда я родом, слово аристократа стоит куда больше любой бумаги с гербом и печатью. Но вы, конечно же, можете связаться с императорским двором в Санкт-Петербурге. Не имею никаких возражений, господин президент.
И здесь я… нет, не то, чтобы врал напропалую — но все же ступал на крайне тонкий лед. Далеко не все в Зимнем одобряли мои решения в переговорах с Жозефом Бонапартом — если их вообще можно было так назвать. И даже успешный захват Страсбурга не до конца выправил положение. А уж попытки купить нейтралитет Соединенных Штатов ценой возможного конфликта с одной из сильнейших держав Старого Света… Впрочем, мне в любом случае предстояло в очередной раз пройти по лезвию бритвы.
И отступать было уже поздно.
— Нет… не думаю, что нам стоит спешить с этим, князь. — Негромкий голос Джонсона прервал мои размышления. — Сейчас куда важнее решить, что мы будем делать прямо сейчас.
— В первую очередь вы должны вернуть контроль над столицей, господин президент, — отозвался я. — Любой ценой. И если для этого недостаточно сил полиции или федералов — пусть за дело возьмется армия… У вас ведь есть там люди, которым можно доверять?
— В Пентагоне — вполне достаточно. — Джонсон нахмурился и сцепил пальцы в замок. — У меня есть полномочия напрямую задействовать Национальную гвардию, но…
— Значит, именно это сейчас и следует сделать! — Кеннеди шумно выдохнул через нос. — У них достаточно людей и стволов, чтобы разогнать всю эту шушеру по норам.
— И как ты себе это представляешь, Бобби? — огрызнулся Джонсон. — Вояки на улицах города? Ты ведь понимаешь, что им придется стрелять по американским гражданам.
— Порядочные граждане не высунут и носа на улицы. — Кеннеди явно не собирался уступать. — А если кто-нибудь прикончит парочку мафиози — я уж точно не буду сожалеть. Эти парни не дадут нам спуску — так какого черта, я спрашиваю, вы собираетесь с ними миндальничать?!
— При всем уважении, господин президент — сенатор прав, — подал голос я. — Промедление в конечном итоге вызовет лишь большие жертвы. А народ в такие дни готов простить все — кроме нерешительности. Ваш долг — обеспечить безопасность граждан и покой в столице. И вряд ли хоть какая-то цена за это окажется слишком высокой.
— Что ж, похоже, у меня другого выхода, — вздохнул Джонсон. — Мне нужен телефон… И время. Очень много времени, джентльмены.
— Сколько угодно, господин президент. — Кеннеди поднялся из кресла. — Думаю, этот кабинет вполне подойдет вам для работы.