Коммандос из демиургов

Казакова Екатерина

– И не говори, придется опять нецелованной спать ложиться,- поддержала женская натура, ну а я поплелась в свой номер за пузырем, чтобы скоротать вечерок в обществе Джонни Уокера.

Через какое-то время я, расположившись в своем ставшим законном угле примерно на пол бутылки элитной самогонки, заметила взгляды, кидаемые на меня иностранным аристократом. Почему иностранным, да еще из благородных? Да потому, что все местные жители, относящиеся к людям, напоминали лопоухих обезьян, а у этого кадра были слишком правильные черты лица – высокий лоб, резко очерченные скулы, красивая линия подбородка, и очень выразительные, широко посаженные глаза цвета горчичного меда. Он как я, драконы и демиурги, выделялся

из общей толпы своей чужеродностью, отсюда вывод- или чужеземец или полукровка, рожденная неизвестно от кого. Ну а с белой костью все еще проще – парень был довольно скромно одет, но от его вещей пахло достатком и вкусом.

Еще пару стаканов ждала, когда же он соизволит презентовать через официанта на мой столик шампанское. Ближе к донышку поняла – и не пришлет и не подойдет. Запретив себе думать о черной полосе, я отправилась баюшки. Толку то сидеть и ждать, пока он разродиться сделать первый шаг, так можно и хронический недосып заработать и развить косоглазие от постоянной игры в гляделки.

В номере я прикончила своего "собеседника", выкурила сигаретку, ополоснулась в предусмотрительно заказанной лоханке с теплой водой, и уже вознамерилась упасть в объятья Морфея, как раздался стук в дверь. На пороге стоял застенчивый мистер Икс. Не говоря ни слова, он молча сгреб меня в охапку и отнес на постель…

Спасибо хорошей физической форме, иначе я ни за что не выдержала бы этот сексуальный марафон! Такое впечатление, что у мужика не было секса, еще дольше чем у меня. Я сто раз поблагодарила свою предусмотрительность, захватившую с собой приличное количество средств индивидуальной защиты, потому как глубоко сомневаюсь, что в этом Средневековье кто-то слышал про кондомы. Правда, как я на него их задвигала, это отдельная песня. Он сначала удивился, потом показал мимикой и жестами свое отношение к зачехлению, но на меня с семнадцати лет не действовало мужское нытье "Заниматься любовью в презервативе, все равно, что нюхать розу в противогазе". Так что пришлось ему смириться с инородным предметом на своем пенисе.

За всю ночь мы не сказали друг другу и пары слов, да и в принципе это и не было нужно. Мы просто сбрасывали скопившееся напряжение, совершенно не думая о партнере. Одним словом – животизм и ничего более. Утром он ушел и, слава Богу, обошлось без слюнявого поцелуя в щечку и бегающего взгляда.

Продрыхнув до обеда, моя душенька потрапезничала, а потом и навестила уже знакомую рукодельницу и предложила ей поработать на меня. За время общения с Эдиком и Сосискиным, я развила в себе потрясающее чутье на наживу и была просто уверена, что ее изделия принесут нам баснословную прибыль. После получения от нее согласия, мы с авантюризмом до вечера шлялись по городу и разглядывали местные достопримечательности. Хотели поглазеть на тюрьму, но, заприметив в толпе Леля, быстро ретировались.

Все время пока я болталась по улице, меня не покидало странное ощущение, как будто в воздухе витает присутствие всеобщего несчастья. Жители были зашуганные, все ходили с опущенной головой и нигде не было видно детей и молодежи. Все свои соображения, я вывалила за ужином друзьям, которые, наконец проявились в гостинице без довесков. К сожалению, все хоть и чувствовали что-то необъяснимое, но ответа не знали. Как же нам не хватало Феди, но я отлично знала, что вампиру необходима кровь и он банально отъедается после вынужденного поста. Ну а Зорро даже если бы и знал, в чем тут подвох, вряд ли стал бы делиться информацией.

Как только в небе зажглись звезды, мои спутники испарились, и я отправилась к себе в комнату, где меня опять навестил давешний молчаливый любовник. Этой ночь он меня любил, да так, что мне казалось, для него это последний раз. Словно завтра его поведут на казнь, и он хочет насладиться

каждым мгновеньем нашей близости. В перерывах он гладил меня по волосам и вглядывался в мое лицо, будто старался запомнить каждую черточку. В его глазах плескалась такая тоска и боль, что у меня стоял в горле комок. Казалось, что он прощается со своей жизнью, со мной, со всем миром, и я для него это не просто случайная женщина, а нечто большее, ведомое только ему. И от этого мне становилось еще горче, впервые я поняла, что такое любовь с привкусом обреченности.

А на рассвете, когда я стояла у дверей, мертвой хваткой вцепившись в так и оставшегося для меня инкогнито мужчину, в комнату ввалился окровавленный Кабан, несущий на своих плечах мертвенно-белого Крыса.

Глава 18

Есть ли у вас план, мистер Фикс?

О да, у меня есть два коробка плана!

(анекдот)

– Твою мать! – в голове зажегся красный тревожный фонарь, – так и знала, что облажаются, уроды жопоногие! Ничего поручить нельзя, все похерят, ошибки ночи!

С этого момента печальный Арлекин аристократической наружности перестал для меня существовать. Перевернулась еще одна страница жизни, и недавний любовник стал прошлым, причем настолько далеким, что я вряд ли его вспомню. Как говориться: 'Мне что, учет всех донов Пэдро вести?' Да и вообще, обстановка не располагает к воспроизведению речи Пенелопы в тыл уплывающего Одиссея. Иностранец, к счастью, это быстро понял, поскольку просто исчез, поцеловав напоследок мою ладошку.

Вид Крыса прилив душевных сил не вызывал. Напротив, к горлу подкатила тошнота, под коленями появилась легкая дрожь, а голова и окружающее пространство поехали куда-то в другую сторону. И было с чего. Недальновидный Кабан, кинув взгляд на смятые простыни остывающего любовного ложа, не придумал ничего умнее, как пристроить недобитого вампира на пол, попутно успокаивая, что вот лично с его тушей все в порядке, а грязно-бурые разводы на одежде – кровь охранников тюрьмы.

Я бросилась к вампиренышу, начала лихорадочно сдирать рубашку в пятнах жемчужно-перламутровой жидкости. Мельком отметила, что в ней появился красноватый оттенок. Думать о сепсисе, ядах и прочей гадости не было времени, потом разберусь, а сейчас надо посмотреть, где мальчишка ранен. Отчаянно захотелось выпить-покурить, но мелкий полутрупик был важнее.

Когда с недобитка были стянуты лохмотья, воздух со свистом вырвался из моих легких. Нет, божественной крови демиурга было немного, но вот чужой хватало на целый комплексный обед для кровососов; и в ней он и был перепачкан. Я уже обрадовалась, что все не так плохо, как мне поначалу показалось, но тут взгляд наткнулся на несовместимые с жизнью повреждения – тонкие синюшные кишки, которые Крыс удерживал обеими руками, не давая выпасть из живота, болтались чуть ли не до паха. Слава Богу, Сосискин это не видит, а то точно перестал бы колбасу есть.

– Соберись, дура, о чем ты думаешь?! Этот паразит всегда найдет себе хавчик! – рявкнул мозг, и я переключилась на застонавшего разведчика.

Времени на лирику больше не было, отсчет пошел на минуты. Взгляд метнулся к Кабану. Туповатый сержант в этот раз понял меня с полувзгляда. Я протянула руку, он молча вытащил кинжал и осторожно провел лезвием по запястью. Через мгновенье дверь слетела с петель, на пороге возникла куча разноцветных драконов в человеческой ипостаси, но с обнаженными мечами, а следом за ними ввалилась расхристанная комендантша с нехилым засосом на шее.