Коммандос из демиургов
Шрифт:
Перво-наперво нас атаковал гнус, после укуса которого тело начинало распухать и немилосердно чесаться. Я хотела отправить Дракона за средством от комаров и клещей, но меня жестоко обломали, заявив, что с этого момента внимание всех демиургов будет приковано к моим телодвижениям. И простое желание избавить народ от страданий может выйти боком. Подумав, я согласилась, что Владыка прав. Ведь всегда можно будет сказать, что мне помогли выиграть драконы. Так что пришлось Заумной напрягаться и под контролем Головастика варганить для нас жутко воняющую мазь. Вот он, кстати, совершенно не страдал
Как оказалось, мошкара была только началом. Чем ближе мы подходили к замку Наместника (классика жанра — растрескавшаяся земля, огромная гора, а на ней стоит уродливое сооружение. Вот и как, спрашивается, нам его штурмовать?), тем больше на нас нападало хищных тварей. Но хуже них были всякие некроманты, колдуны и прочие персонажи, страстно мечтающие заполучить наши тела в свои лаборатории. Тут я еще раз убедилась в справедливости высказывания Суворова «Тяжело в учении — легко в бою». Нам приходилось так лихо, что в один далеко не прекрасный день мы решили окопаться и ждать прихода Люськи с ее командой, увеличившейся до размеров приличной армии.
Пока ждали эту копушу, половину из нас успели ранить, и я всерьез начала подумывать об эвакуации пострадавших, наплевав на все возможные последствия. Наконец улетевшие на разведку Федор и Крыс вернулись и сообщили, что Людка и ее вояки перешли границу у реки. Видимо, Скелетон, заметив на радаре (ну или в своем багровом оке) ее появление на собственной территории, начал стягивать силы для удара, и все как-то резко забыли про нашу группу. Вот теперь Людок вертелась, словно вша на гребешке, а мы потихоньку крались к своей цели. Нет, ну совсем от нас не отстали, мы периодически нарывались на кого-то из плохишей, но нам реально стало легче передвигаться.
Оказавшись у подножия горы, я в ультимативной форме потребовала от Федора, Зорро, Мечника и Головастика, чтобы они воспользовались услугами драконов по переброске их в глухой тыл. Дальше начинался мой путь с демиурчиками. Они долго сопротивлялись, но я стояла насмерть. Рисковать их жизнями не имела права, они и так сделали для нас слишком много.
— Поймите, — убеждала их логика, — мы все бессмертные, разрежьте меня и Сосискина на куски, но мы все равно выживем, а вот вы можете погибнуть от примитивного удара в спину! А тебя, — последовал кивок в сторону Зорро, — беременная женщина ждет, носящая твоего сына! Хочешь, чтобы ребенок безотцовщиной рос, а его мать сошла с ума от горя?
Взгляд переместился на Федора:
— А ты что щеки надуваешь, вместо того чтобы разрабатывать операцию по захвату трона? Ты что думаешь, оппозиция, которая начнет формироваться, как только мы свергнем Скелетона, будет спокойно смотреть, пока ты придешь и сядешь на личный стульчик Наместника? У тебя на все про все пара дней, как только мы его валим, ты тут же должен начать убирать самых сильных колдунов, которые могут претендовать на вакантное место! Ну а вы, мои дорогие разбойники с большой дороги, вы какого хрена лысого так рветесь посетить сей отнюдь не уютный уголок? Надеетесь заняться мародерством? — Взгляд уперся в дроу и гоблина. Смею вас уверить, ничего интересного
Вот в таком ключе мы спорили уже второй час, пока Дракон не устал нас слушать и не выдал свое веское слово:
— Поймите, вы своим присутствием нанесете больше вреда, чем пользы. Они шли к этому дню год, а вы хотите все испортить? Там, — он выразительно поднял глаза в небо, — следят за каждым их шагом. Вы можете дать нам гарантию, что, если подвернется удобный момент, не снесете голову Скелетону?
— Нет, — через минутное молчание ответила хором четверка.
— Вот поэтому вы и мы сейчас оставим их одних и будем ждать исхода битвы, — припечатал Владыка.
Еще полчаса ушло на объятия, сопли, слезы, напутствия себя беречь, и мы остались одни. Совсем как в то раннее утро нашей первой встречи, когда мы с псом, маясь похмельем, стояли и смотрели на десять рафинированных молодых людей, разодетых в попугайские наряды. Только теперь вместо девочек-гламурочек в розовых кофточках (а их, как известно, даже Киркоров презирает) и мальчиков-мажоров стояли настоящие бойцы.
— Ну что, пойдем прогуляемся до главного злодея, подъясним ему, что почем? — усмехнулась безбашенность.
Их многообещающие улыбки и заблестевшие от предвкушения глазки стали мне ответом.
И пошли мы по довольно приличной дороге, мощенной булыжниками, штурмовать местный Мордор. Штурм закончился примерно через километр, и закончил его Сосискин. Улегшись в теньке огромного валуна, он нахально заявил, что пешком никуда не пойдет. Пусть кто-нибудь или поймает тачку, или найдет подъемник, а их обжорство больше шага не сделает. Напрасно я взывала к его совести, пес уперся и ни в какую не желал передвигаться на своих двоих, более того, он вовсю на меня наезжал:
— Вот до чего же ты, Дашка, недальновидная персона. Два раза была в гостях у Скелета, и вместо того, чтобы дарить ему трусы на память, могла бы и узнать, где у него тут лифт! Я уже молчу, что не догадалась составить план помещений и наладить полезные знакомства на кухне!
— Как ты себе это представляешь? Когда мне было разведданные собирать, если он меня в первый раз чуть не трахнул, а во второй на запчасти не разобрал? — огрызалась обида на вопиющую несправедливость.
Ответ потряс меня до глубины души:
— А мне не надо представлять, я мужчина и мыслить бабскими категориями не приучен! Но ты могла исхитриться, пустив в ход женские чары! Хотя, — презрительно окинул меня с головы до ног взглядом, — в тебе женской привлекательности под лупой не найдешь.
Этого я уже стерпеть не могла, и через мгновение высказала Сосискину наболевшее. Мы бы с душой поскандалили, но Кабан сделал знак замолчать, и нам пришлось превратиться в чутко вслушивающихся тушканчиков. По дороге кто-то спускался, мы едва успели спрятаться, как мимо нас не спеша прогарцевали Всадники ночи. Что я могу сказать, назгулы нервно курили в сторонке.