Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

Набоков Владимир Владимирович

^1–3И позабыв столицы дольной… / В глуши Молдавии печальной…По-румынски — Молдова, часть области Бессарабии, крайний юго-запад России. Она уже упоминалась с той же нотой меланхолической отчужденности в главе Первой, VIII, 13 (см. также коммент. к главе Восьмой, IV, 2, 6, 9).

^4–9Пушкин говорит о своих впечатлениях 1820–23 гг., когда он жил в Кишиневе, административном центре Бессарабии, два или три раза совершив поездки по окрестным местам. Так, в декабре 1821 г. он на десять дней уезжал в Измаил. В Молдавию он ненадолго вернулся в январе 1824 г. по пути в Тирасполь и Каушаны, где безуспешно отыскивал

следы могилы Мазепы. В литературном отношении главным итогом этой поездки стали «Цыганы», романтическая поэма в 549 строк четырехстопным ямбом, начатая зимой 1823 г. в Одессе и оконченная (беловая рукопись) 10 окт. 1824 г. в Михайловском.

«Скудные странные языки» и «песни степи» относятся к двум произведениям Пушкина: 1) лишенной живого чувства, написанной четырехстопными амфибрахическими двустишиями 14 нояб. 1820 г. «Молдавской песне» (известной под названием «Черная шаль»), которая стала популярным романсом (а в румынском переложении, как говорят, получила новую жизнь в качестве «народной песни») и 2) к превосходной небольшой песне в двадцать строк двустопного анапеста, которую в «Цыганах» поет Земфира:

Старый муж, грозный муж, Режь меня, жги меня: Я тверда, не боюсь Ни ножа, ни огня.

Утверждают, что в самом деле есть песня молдавских цыган, звучащая (согласно Пушкину) так: «арде-ма, фриде-ма». По-румынски «arde» — пылать, a «fride» — гореть, испепелять (Леонид Гроссман, «Пушкин», Москва, 1939, транслитерирует «арды ма», «фрыдже ма»).

Проспер Мериме в своем неточном и вялом прозаическом переложении пушкинской поэмы («Les Boh'emiens», 1852) передает песню Земфиры следующим образом: «Vieux jaloux, m'echant jaloux, coupe-moi, br^ule-moi» и т. д.; эти строки, частично переделанные, использовали Анри Мейльхак и Людовик Алеви в своем либретто оперы Жоржа Бизе «Кармен» (1875), в основе которой — одноименная новелла Мериме (1847), для арии Кармен, насмешливо поющей ее в действии 1, сцене IX.

Наконец, Иван Тургенев перевел цыганскую песню из поэмы Пушкина для Эдмона де Гонкура, который в качестве «chanson du pays» <«народной песни»> вложил этот текст в уста цыганки Степаниды Рудак (также предложенной его русским другом) в своем посредственном романе «Братья Земганно» (1879), гл. 8:

Vieux 'epoux, barbare 'epoux, Egorge-moi! br^ule-moi!

— a в последней строфе:

Je te hais! Je te m'eprise! C'est un autre que j'aime Et je me meurs en l'aimant!

¹¹ См. коммент. к главе Восьмой, IV, 2, 6, 9.

^13–14С печальной думою в очах, / С Французской книжкою в руках.Строки кажутся кратким точным резюме заключительных строк «Меланхолии» Габриеля Мари Жана Батиста Легуве (1764–1812):

… tendre M'elancolie! ............................................................ Ah! si l'art `a nos yeux veut tracer ton image, Il doit peindre une vierge, assise sous l'ombrage, Qui, r^eveuse et livr'ee `a de vagues regrets, Nourrit au bruit des flots un chagrin plein d'attraits, Laisse voir, en ouvrant ses paupi`eres timides, Des pleurs voluptueux dans ses regards humides, Et se pla^it aux soupirs qui soul`event son sein, Un cypr`es devant elle, et Werther `a la main. <… нежная Меланхолия! ............................................................ О,

если искусство захочет воссоздать твой зримый образ, Оно должно будет изобразить деву, сидящую в тени, Мечтательницу, предающуюся смутным сожалениям, Под лепет волн пестующую свою полную поэзии печаль, Она чуть приподняла свои робкие веки, и видно, Как во влажном ее взоре таятся слезы страсти, Какие томные вздохи волнуют ее грудь, — Пред ней кипарис, в руках ее «Вертер»>.

(Во французском произношении «Вертер», как, сокращая заглавие оригинала, называли эту книгу, созвучно с vert — зеленый).

VI

И нын Музу я впервыя На свтскій раутъ привожу; На прелести ея степныя   ⁴  Съ ревнивой робостью гляжу. Сквозь тсный рядъ Аристократовъ, Военныхъ франтовъ, дипломатовъ И гордыхъ дамъ она скользитъ,   ⁸  Вотъ сла тихо и глядитъ, Любуясь шумной тснотою, Мельканьемъ платьевъ и рчей, Явленьемъ медленныхъ гостей ¹²  Передъ хозяйкой молодою, И темной рамою мужчинъ Вкругъ дамъ, какъ около картинъ.

²светский раут.Слово «раут» оставалось употребительным в петербургском обществе еще в 1916 г. Вяземский в письме жене (1 авг. 1833 г.), шутя, употребляет варваризм «фашьонабельный раут». По-французски то же понятие выражается словом «raout».

³степные. Слово «степь» в данном случае обладает более широким смыслом, чем «степь» в V, 9, и означает «природный, деревенский».

⁶Военных франтов, дипломатов.Выдвигалось (не помню кем) предположение, что во всех трех изданиях (1832, 1833, 1837) тут опечатка и после «военных» (т. е. «служащих в армии» или «военных людей») должна быть запятая. Эта запятая, несомненно, придала бы строке намного более отчетливо выраженное пушкинское звучание (не говоря уже о том, что тогда исчезла бы некая прямолинейность самого определения — «военные франты»).

¹⁴Вкруг… около.Сравнение поверхностно и строка кажется громоздкой. Неважное впечатление, честно говоря, оставляет и вся строфа.

VII

Ей нравится порядокъ стройной Олигархическихъ бесдъ, И холодъ гордости спокойной,   ⁴  И эта смсь чиновъ и лтъ. Но это кто въ толп избранной Стоитъ безмолвный и туманной? Для всхъ онъ кажется чужимъ.   ⁸  Мелькаютъ лица передъ нимъ, Какъ рядъ докучныхъ привидній? Что, сплинъ иль страждущая спсь Въ его лиц? Зачмъ онъ здсь? ¹²  Кто онъ таковъ? Уже ль Евгеній? Уже ли онъ?... Такъ, точно онъ. — Давно ли къ намъ онъ занесёнъ?