Комментарии к «Государю» Макиавелли
Шрифт:
Довольно интересно сравнить известность Макиавелли с отношением историков к его знатному приятелю и выдающемуся итальянскому мыслителю Франческо Гвиччардини*. Последнего, кстати говоря, временами считали продолжателем макиавеллистской политики на практике, хотя это и неверно: он был «всего лишь» реалистическим политиком. Это был выдающийся политический мыслитель и заметный государственный деятель своей эпохи. Однако сейчас его имя за пределами его страны знают только несколько тысяч специалистов по итальянскому Возрождению, в то время как о Макиавелли по крайней мере слышали все люди, считающие себя образованными. Да и прижизненное интеллектуальное влияние политика и историка периодически переоценивают. Иногда утверждается, что возражения Гвиччардини против идей своего старшего (по возрасту) приятеля в работе «Размышления по поводу рассуждений Макиавелли о первой декаде Тита Ливия» подталкивали Италию на путь сохранения коммунальной средневековой разобщенности [41] . Да нет, для этого у него не хватало вышеупомянутого интеллектуального влияния, причем как после смерти, так и при жизни, когда его политическая звезда горела ярко и блеск ее казался несравнимым с якобы малозначимым в политике и своих сочинениях Макиавелли.
41
De Caprariis V. Francesco Guicciardini. Della politica alla storia. Bari: Laterza, 1950
Можно
В настоящее время вклад Макиавелли в современную политическую науку общепризнан, а сам автор фактически канонизирован большинством политологов. Впрочем, в ряде случаев и в современной науке встречается скептическая нотка, а то и прямая критика в отношении не частностей, а всей предложенной флорентийцем концепции, пусть даже такой подход и является исключением. Так, замечательный русский философ Алексей Лосев писал о Макиавелли, что «предлагавшиеся им методы государственного правления являются жесточайшим и античеловеческим механицизмом, возникшим в виде полной противоположности эстетическим и свободомыслящим идеалам возрожденческой Италии. «Государь» Макиавелли формально тоже является возрожденческим титаном. «Макиавеллизм» – все тот же возрожденческий титанизм; этот титанизм освобожден не только от христианской морали, но и от морали вообще, и даже от гуманизма». [42] К личному поведению Макиавелли Лосев также относился крайне отрицательно.
42
Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1982. С. 557
Вообще очень трудно разобраться в причинах морализма, неожиданно овладевшего великим русским философом. Скорее, всего, причина заключается в недостатке его сведений о морали и нравах как героев Возрождения, так и самого Макиавелли. При желании можно и Леонардо да Винчи обвинить в множестве грехов, однако никто из современных исследователей этого, к счастью, не делает. И дело не только в том, что современное общество становится терпимее. Просто мы уже свыклись с мыслью о том, что существуют разные культуры, не говоря уже о временах, и не следует судить нечто только потому, что оно отличается от привычного нам.
Поклонники утверждали, что в «Государе» Макиавелли продемонстрировал способность исследователя выделить универсальные правила человеческого мышления, мотивации и действий, тем самым предвосхищая по духу образование Галилеем новой науки о природе [43] . Исследователи проводят параллели между «Государем» и галилеевым трактатом «Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящихся к механике и местному движению» [44] . Не случайно в настоящее время преобладающая точка зрения исследователей творчества Макиавелли состоит в том, что он, «взяв за критерий истины социальную действительность», сделал громадный шаг к научному описанию общественных отношений [45] , за что его опять же сравнивали с Галилеем [46] . Давно уже устоялось мнение, согласно которому бесполезно отрицать революционность, а также теоретическую и практическую значимость изысканий Макиавелли.
43
Olschki L. Machiavelli, the scientist. Berkeley, California: The Gillick press, 1945. Р. 58
44
Cassirer E. The myth of the state. New Haven: Yale university press, 1946. P. 129–139
45
Юсим М.А. Истина у Макьявелли и у гуманистов // Проблемы культуры Итальянского Возрождения. Л.: Наука, 1979, с.77.
46
Olschki L. Machiavelli the scientist. Berkeley, California: The Gillick press, 1945. P. 22.
Вообще-то точки зрения на творчество флорентийца крайне разнились и разнятся. Есть довольно странная, с моей точки зрения, позиция, что Макиавелли не может быть квалифицирован как ученый, поскольку политическая наука вообще не является подлинной наукой [47] . А другие считают, что в «Государе» предпринято научное исследование прошлого и настоящего, что позволило вывести научные уроки древних и современных событий [48] . Высказывалось предположение (даже утверждение), что, в отличие от других работ Макиавелли, «Государь» есть действительно научный труд [49] . Разброс мнений привычный для оценки трудов одного из самых знаменитых флорентийцев.
47
Scaglione A. Machiavelli the scientist? // Symposium. 1956. Vol. X. P. 244
48
Spirito U. Machiavelli e Guicciardini. Rome: Edizioni Leonardo, 1945. P. 26–28
49
Chiapelli F. Studi sul linguaggio di Machiavelli. Florence: Le Monnier, 1952
Существует мнение, что Макиавелли не имел намерения создать политическую науку, но собирался восстановить и очистить концепцию политической теории как главным образом риторическую практику, основанную на историческом знании и способности интерпретировать действия, слова и жесты [50] . Справедливости ради следует отметить, что автор «Государя» действительно не думал создавать новую науку. Он ее просто создал между делом, не задумываясь о том, что делает.
Его называли человеком, который обогнал Фрэнсиса Бэкона с его индуктивным методом на полстолетия [51] . Макиавелли приписывают даже влияние на образование «чикагской школы» экономистов [52] . Утверждалось, что после его смерти начал умирать и период Ренессанса во Флоренции [53] , что является явной переоценкой его влияния. Исследователи сравнивали «Государя» с «Утопией» Томаса Мора и «Городом солнца» Кампанеллы [54] . Есть точка зрения, что есть что-то завораживающее в том, что и как писал Макиавелли,
50
Viroli M. Machiavelli. New York: Oxford university press, 1998. P. 1–5
51
Wedgewood C.V. Niccol`o Machiavelli // Truth and opinion: Historical essays. New York: MacMillan Co., 1960. P. 55–61
52
Bluhm W.T. Machiavellian Virt`u and the emergence of freedom values: Machiavelli, the ‘Chicago school’, and theories of group process // Theories of the political system: Classics of political thought and modern political analysis. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, Inc., 1965. P. 199–247
53
Clifford E. The end of the Renaissance in Florence // Biblioth`eque d’Humanisme et Renaissance, 1965, T. 27. P. 7–29
54
Riley W. The Renaissance: Niccol`o Machiavelli // Men and morals: the story of ethics. New York: Frederick Ungar publishing Co., 1960. P. 195–206
55
Berlin I. The originality of Machiavelli // Against the current: Essays in the history of ideas. Oxford: Clarendon press, 1979. P. 26
Традиция видеть в «макиавеллизме» политическую аморальность дошла до XX века [56] и даже до нынешнего. Макиавелли обычно упрекают в крайней циничности. Это верно, но только частично. Еще менее верно, что он проторил дорогу политической циничности, и что он оказал негативное влияние на последующие поколения политиков и политологов. На деле таким был его век, такими были его современники, такова была политическая практика тогдашних государей и политических деятелей. Последующие, кстати говоря, мало отличались от тех образцов, с которыми сталкивался и о которых писал флорентиец. Да и среди его современников было немало людей, которые не только мыслили не менее цинично, чем Макиавелли, но писали соответственно. Хватит одного изречения Гвиччардини: «Отрицай всегда то, что по-твоему не должно быть известно, и утверждай то, чему люди по-твоему должны верить; пусть многое тебя изобличает, пусть будет против тебя почти достоверность, но смелое утверждение или отрицание часто привлекает ум слушателя на твою сторону» [57] .
56
Fanon F. The wretched of the Earth. New York: Grove press, 1963
57
Гвиччардини Ф. Заметки о делах политических и гражданских // В кн. Гвиччардини Ф. Сочинения. М.: Academia, 1934. C. 105-229
Уточним здесь одно важное обстоятельство. Политический цинизм был, есть и будет. Он неизбежен для любого государственного деятеля, как неизбежны обман в личной жизни, недоговоренность в обращениях к Богу, эгоизм в общении с близкими, двойственность в любви к Отчизне. При всем том мы не должны принципиально идти на оправдание цинизма в политике, как бы его не называли и насколько бы он ни был необходим в конкретном эпизоде.
Впрочем, у Макиавелли были свои соображения по данному поводу. В «Рассуждениях» он высказался предельно четко: «… Когда на весы положено спасение родины, его не перевесят никакие соображения справедливости или несправедливости, милосердия или жестокости, похвального или позорного. Наоборот, предпочтение во всем надо отдать тому образу действий, который спасет ее жизнь и сохранит свободу». [58] Так что другая сторона вопроса о циничности состоит в том, что Макиавелли был основоположником теории «государственных соображений» [59] . Вероятно, эта точка зрения куда более близка к действительности, нежели все слова о цинизме флорентийца.
58
Макиавелли Н. Рассуждения…, с. 343–344
59
Meinecke F. Die Idee der Staatsrason in der neueren Geschicht.. M"unchen; Berlin, 1924.
Давно уже создаются мифы о практическом вкладе Макиавелли в современную ему политику. Их очень много. Таково, скажем, мнение, что как политический деятель он был выдающейся фигурой своей эпохи [60] . К совершенно анекдотичным относится утверждение С. Лозинского, что автор «Государя» «не без чувства гордости относил к своим последователям» папу Юлия II. [61] Легенда о Макиавелли как человеке, реально делавшем большую политику даже в ограниченных условиях Флоренции, не имеет ничего общего с действительностью. Но в принципе в мифах о Никколо нет ничего удивительного: они вообще сопровождают замечательных людей, особенно после их смерти. Однако следует, видимо, раз и навсегда в этой книге установить, что, несмотря на огромный пиетет автора этих комментариев перед флорентийцем, я не вижу необходимости следовать пути некоторых моих коллег и несоразмерно возвеличивать его жизнь и его труды. Как, впрочем, и принижать их. В дальнейшем это будет заметно по комментариям к некоторым положениям рассматриваемого труда.
60
Рутенбург В.И. Макьявелли и его время // Проблемы культуры Итальянского Возрождения. Под ред. В.И. Рутенберга. Л.: Наука, 1979. С. 79.
61
Лозинский С.Г. История папства. М., Политиздат, 1986. С. 219
«Ограниченность деятельности Макиавелли, – писал Антонио Грамши, – что он являлся «частной личностью», писателем, а не главой государства или армии, который, также являясь отдельной личностью, имеет, однако, в своем распоряжении силы государства или армии, а не только армии слов». [62] Здесь поневоле вспоминаются слова Сталина относительно связи политического значения Папы Римского с количеством находящихся в его распоряжении дивизий. Грамши [63] , видимо, и прав, и не прав (а Сталин не был прав категорически). Можно смело предсказать, что современная политология и юридическая наука оказались бы весьма существенно обедненными, если бы в распоряжении флорентийца находилось государство или хотя бы армия. Он бы просто не написал свой знаменитый труд.
62
Грамши А. Дань истории. М: Политиздат, 1960. С. 80
63
О влиянии Макиавелли на Грамши см., например, Sanquinetti F. Gramsci е Machiavelli. Rome: Laterza, 1982