Коммунизм в мире средневекового фэнтези

Fenfex

…

Жуткая боль пронзила тело Анориэль. Словно тысячи мечей воткнулись в каждый миллиметр ее тела и души. Каждую секунду ее окунали в адские чертоги, чтобы затем перенести на самые ледяные пики мира. Резерв маны, маленький орган около сердца, в тщетной попытке сохранить себя ежесекундно принимал и выбрасывал сотни единиц маны, уничтожая себя в процессе. Каждое движение отдавалось нестерпимой болью. Огромными усилиями она пыталась провалиться в беспамятство, но разум предательски отвергал все команды его хозяйки. Анориэль лишь оставалось терпеть. Терпеть, как она делала, кажется, всю свою жизнь.

…

Некоторое время спустя

боль начала утихать. Казалось, за целую вечность Анориэль впервые смогла открыть глаза. Огромная голова муравья нависала над ней. Широкие жвала угрожающе нависали над ней, черный хитин головы отражал лучи солнца, но что больше всего привлекало внимание, так это его большие глаза, которые, казалось, с человеческим любопытством смотрят на неё. Ни удивление, ни паника, ни злость охватили Анориэль, лишь горькая досада. Досада за то, что она оставила родителей в деревне, за то, что она согласилась пойти в глубь территории гоблинов, за то, что как только она из лап проклятых монстров, как только получила надежду на жизнь, эту надежду сразу же забрали. Словно играя в жестокую игру, голова муравья и окружающий его мир начала плыть, а разум погружаться в темноту.

…

На свое удивление Анориэль вновь открыла глаза. Произошло это быстро, рывком, словно в первый раз. Приподнявшись, она осмотрела помещение, в котором находилась. Земляные стены, горящая деревяшка, вдолблённая в стену, земляной выступ, на котором она находилась, и проход напротив него, вот все небогатое убранство комнаты. Второе, что заметали Анориэль, увеличенный фон маны и ее особый цвет, будто она находилась в… подземелье? Да, определенно в подземелье, этот цвет она узнает даже при смерти. Об освоенных подземельях в этой области леса она не слышала, значит, либо это очень старое подземелье, либо его захватили культисты или гоблины. В обоях случаях ничего хорошего ей не светит. В первом случае её отправят на смертельные испытания, для развлечения подземелья, во втором случае принесут в жертву местным Богам.

За последние дни Анориэль испытала столько эмоциональных потрясений, сколько не испытывает человек за всю жизнь. Полностью истощения телом, она истощила и душу, оставив лишь апатию и холодный разум. Анориэль вспомнила слова своих боевых друзей о культистах и их кровавых ритуалах. Очевидно, что самоубийство принесет меньше страданий, чем роль жертвы в жертвоприношении Богу. Острых предметов поблизости не было, поэтому единственным выходом оставалось сжечь себя факелом. Рассказы о муках тех, кто добровольно или в результате ритуала отдали свою душу злым Богам слишком крепко вырезали себе место в памяти Анориэль. Собрав остатки духа, с огромной болью во всем теле она встала с ее «кровати» и очень медленным шагом пошла к факелу.

…

После отражения атаки гоблинов появилось множество раненных муравьев. Начиная от простых царапин на хитине и заканчивая оторванными конечностями. К сожалению, на данный момент в Колонии нет даже начальной медицины, нет медикаментов и обученного персонала, поэтому смертность среди серьезно раненных составляла около девяносто процентов. Лишь только уход могла предложить Колония своим защитниками. С этой целью были вырыты несколько комнат, с легкой руки подземелья, называемые госпиталем. В палатах не было даже мебели, ведь проведя все время в подготовке к вторжению гоблинов, Колония не смогла развиться дальше базовых ремесел. Если рубку дерева и раскалывание его на щепки можно назвать ремеслом. Полученные щепки использовали в качестве факелов. Дымные, быстро сгорающие, трудно зажигаемые они являлись тем единственным средством, что освещало темные тоннели колонии.

В очередной раз Акелий совершал обход в госпитале. За прошедшую неделю многие муравьи погибли, так и не получив надлежащей помощи. Каждый раз смерть брата ранила Акелия, но он, как медбрат, должен привыкнуть к смерти. Накормив тех немногих, кто остался в госпитале, его обход заканчивался в палате

странного пациента. Поступила он совсем недавно, несколько дней назад. Сильно истощенный, бледный и худой, он представлял собой живой труп, нежели живое существо. За все это время странный пациент не разу не очнулся. С каждым днем в Акелии росло беспокойство за ее состояние, ведь он не ел и не пил несколько дней подряд. Как объяснил Отец, ее расу зовут эльфы, и что они не враждебны к Колонии, как гоблины. Если с братьями он немного, но научился взаимодействовать, начал постигать тайны муравьиного организма, то с эльфийкой дела обстояли совсем по-другому. Совсем другое строение тела, иные конечности, другой способ приемы пищи, и это только первое, что бросается в глаза. Значительную помощь в понимании биологии муравьев и эльфов оказал Отец, поделившись своими знаниями.

С такими мыслями Акелий подошел к комнате эльфийки. Повернув в комнату, он увидел то, как еще недавно лежачая пациентка стояла прямо перед лучиной. Отец говорил, что после сильных эмоциональных потрясений некоторые разумные могут решить не жить дальше, а добровольно уйти из жизни. На этот случай он объяснил все необходимые действия и немедля ни секунды Акелий подбежал к эльфийке и повалил ее на пол, лапами прижав ее руки и ноги к земле. На лице эльфийки появилась гримаса боли, беззвучный крик вылетел из ее рта. Муравей сразу же отпрыгнул от нее, встав в стороне и настороженно наблюдая за своей пациенткой. Вскоре боль пациента утихла, лишь тихое, прерывистое дыхания слышалось в палате.

Видя, что ситуация зашла в тупик, Акелий решил отвести буйную пациентку к Отцу. Не без труда подняв эльфийку и встав спереди нее, он махнул антенной вперед. Встретив холодный, безразличный взгляд, Акелия словно окунули в ледяную воду. Непонятное чувство вины и стыда возникли в нем. Повторяя про себя, что все это для ее же блага, они вышли в коридор. Проходя по тускло освещенным тоннелям, они встречали других муравьев. Некоторые несли комки земли, другие несли маленькие камни, туши животных, дерево, охапку лучин. Бесконечная сеть изворотливых коридоров подошла к концу, и они оказались перед главной комнатой. Спустя неделю основные работы по восстановлению обвалившегося потолка были закончены. Укрепленная деревянными бревнами и листьями, земля не проваливалась под своим весом. Десятки муравьев трудились над последними штрихами, заканчивая свою работу.

Повсюду было множество лучин, намного больше, чем в коридорах. Если там они давали общее направление движения, то здесь они полноценно освещали помещение. в самом конце выделялась каменная арка, за которой светил сильный зеленый свет. Туда и направился муравей со своим пациентом.

…

Череда событий с прихода муравья до попадания к ядру подземелья остались в памяти Анориэль смазанным комком. Лишь увидев парящий ромб ядра подземелья она поняла, что упустила шанс на быструю смерть. По всей комнате находились десятки муравьев, мягко намекая ей о том, что будет в случае нападения на ядро. Неплохой способ умереть, но можно немного подождать для менее болезненной смерти.

– Здравствуйте, меня зовут… Дар Ветр. Я являюсь ядром подземелья и генеральным секретарем Коммунистической Партии Колонии. – В голове Анориэль прозвучал сильный, молодой, но одновременно старый голос.

Давно установлено, что подземелье начинает приобретать разум только спустя несколько столетий, множество построенных этажей и полученной маны. Существовали ритуалы по созданию искусственного разума, но вся информация о них находилась в виде легенд и слухов, ничем не подтвержденных. Сомнительно, чтобы культисты из самой глуши мира обладали такими знаниями, значит, скорее всего, она находилась в старом подземелье. Разум Анориэль работал словно машина, анализируя каждую деталь, выдавая множество теорий и ответов. В какой-то момент ее саму напугало такое спокойствие, такая скорость мышления, и такое отсутствие всяких эмоций.