Комната наверху
Шрифт:
— Я шел пешком, мисс.
— О! — Небольшая пауза. — Вы могли бы позвонить со станции. Я бы приехала за вами.
— Прогулка была приятная.
Она резко подняла глаза, словно ожидала увидеть осуждающую мину, но лицо Свендсена было вежливо-бесстрастным. Девушка устало отвела взгляд. Сжимавшая запястье рука скользнула вверх и стиснула локоть. Девушка не замечала любопытных глаз Свендсена, следящих за ее нервными движениями.
Затем она вдруг спросила:
— Почему вы согласились поступить работать всего на месяц?
Шофер не спешил отвечать.
— Так вот почему вы хотели видеть меня, мисс? — вежливо спросил он.
Она едва не разинула рот от удивления.
— Ч-что вы имеете в виду?
— Ну, — непринужденно пояснил он, — эту нашу беседу. Вам нет никакого смысла рассказывать, почему ваш отец нанял меня. Полагаю, что вы, наверное, вызвали меня, чтобы выяснить, почему я согласился на эту работу. — Говоря, он внимательно смотрел на нее. Девушка стояла, словно скованная болью. — Если вы беспокоитесь за сохранность вашего столового серебра, мисс, то не сомневайтесь, у меня прекрасные рекомендации.
И тут она расслабилась. Шофер видел, как разжалась ее рука, как поникли плечи. Улыбка бесследно исчезла с его лица, глаза прищурились. Он сунул было руки в карманы, но вовремя одернул себя. Он понимал, что девушка беспокоилась вовсе не о серебре.
— В этом я не сомневаюсь. — Тихо, совсем не стараясь поставить его на место, сказала девушка. Она была слишком неуверенна в себе. Чтобы не сучить руками, она сложила их на груди. Затем передумала и сцепила руки за спиной, спрятав их от его проницательного взора. — Так почему вы согласились работать этот месяц? — повторила она.
— Жду, пока семья, на которую я работаю, вернется из Флориды. Они платят мне, но на какое-то время я остался не у дел.
— Понимаю. — Она говорила тихо, но было ясно, что ее подозрение улеглось. Напряженность мало-помалу начала переходить в усталость. Как будто почти забыв о собеседнике, девушка повернулась к камину, и ее глаза остановились на одной из безделушек. Она протянула руку, но тут вспомнила о присутствии Свендсена. Резко отдернув руку, девушка бросила на него быстрый взгляд.
Он смотрел на безделушку. Это был стеклянный котенок, такой, какие встречаются в тирах или на комодах молоденьких продавщиц. В этой угнетающей, дорого обставленной комнате, он был не на своем месте.
— Вы слишком высоки для мундира нашего бывшего шофера. Придется вам пока походить без формы. — Она говорила резко и отрывисто, желая отвлечь его внимание от фигурки на каминной полке. Он посмотрел на девушку. Розовые крашеные ногти впились в мягкую шерсть свитера, когда она стиснула свои плечи.
— Думаю, это все. Да, завтра вы не понадобитесь моему отцу. Он будет ждать вас в девять тридцать утра в пятницу. — Она старалась, чтобы голос звучал ровно. — Вы, конечно, знаете, ваши комнаты над гаражом.
Беседа была окончена.
Мужчина слегка склонил голову и направился к двери. Он был уже на пороге, когда девушка добавила:
— Ключи у Уэймюллера.
Он кивнул.
—
Девушка смотрела ему вслед тусклым взором. Когда он ушел, ее руки медленно расслабились и напряжение полностью исчезло. Теперь она выглядела просто усталой, слишком измученной, чтобы пошевелиться, и долго стояла, глядя на дверь.
Наконец она глубоко вздохнула и тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Взволнованно подойдя к конторке, она хотела было сесть, но передумала и приблизилась к окну, чтобы посмотреть на тоскливый пейзаж — замерзшую землю и голые деревья у гаража.
Через минуту она отвернулась, опустив шторы. В комнате было почти темно. Девушка подошла к камину и взяла маленького голубого котенка. Стекло блеснуло в полутьме, и глаза-бусинки уставились на девушку. Фигурка была около шести дюймов высотой. В ее пустом животике находилась деревянная катушка, прикрепленная двумя кусочками проволоки, продетой в отверстия в фарфоре. На катушку была намотана белая веревочка, концы которой торчали наружу.
Девушка потрогала гладкую блестящую поверхность пальцами, затем взяла концы веревочки в руки и стала тянуть сначала правый, потом левый. Котенок пополз вверх по белой веревке. Бечевка монотонно скручивалась и распрямлялась, котенок ползал взад-вперед.
Девушка не смотрела на игрушку, а устремила отсутствующий взгляд в пространство. Ее маленькое остренькое личико ничего не выражало.
2
Позже в тот же день
Вернувшись в кухню, Свендсен увидел девушку в платье горничной; она накрывала стол для слуг. Девушка была молода, лет, наверное, девятнадцати. Черноволосая и черноглазая, с румянцем на белой коже, она казалась яркой и сочной, как тропический плод. У нее были правильные, но слишком крупные черты, такие, которые с годами становятся грубоватыми.
При виде незнакомца в глазах девушки мелькнуло любопытство. Она вопросительно посмотрела на Уэймюллера, который выходил из буфетной с серебром и салфетками. Он прошагал мимо них в столовую, не обратив внимания на ее невысказанный вопрос. Немного удивленная, горничная бросила на Свендсена кокетливый взгляд.
— Я Патрисия Макалузо. — Она улыбнулась. — А вы новый шофер?
Свендсен окинул ее мрачным немигающим взором, оглядев высокую грудь, туго обтянутые форменным платьем бедра, немного полноватые икры. Его губы разомкнулись, обнажились сероватые зубы. Вероятно, это была улыбка.
— Я Джин Свендсен. — Улыбка тотчас исчезла, и лицо снова превратилось в каменную маску.
Сев на стул, он наблюдал, как горничная небрежно раскладывает на столе вилки и ножи. Когда Уэймюллер, сновавший между буфетной и столовой, оказывался поблизости от стола, девушка начинала работать аккуратнее, словно ребенок, который только и ждет, чтобы мать отвернулась. Шофер принялся лениво покачиваться на стуле.
— Как вы сюда добрались? — осведомилась девушка.
Взяв листок сельдерея, он удовлетворил ее любопытство.