Комната с видом на огни
Шрифт:
День выдался суматошный. Голодные мужчины, предоставленные сами себе, сидели без горячего и то и дело таскали из холодильника куски. На кухню их допускали только закручивать банки. Больше всех страдал вечно голодный Стас, пока не догадался разжечь в саду костер под мангалом и пожарить на углях сосиски. На запах к нему подтянулись Сашка и Дэн.
— Кыш отсюда, тунеядцы! — возмутился Шацкий. — Это мои сосиски!
— Ты все равно столько не съешь, Стасик, — ласково замурлыкал Дэн.
— Какой я тебе Стасик, конфетка ты моя! Ладно, на сосиску.
—
— Мало у тебя совести. Ребенка я, пожалуй, накормлю, а ты сам о себе должен позаботиться.
— Не забывай, Шацкий, что ты сегодня меньше всех остальных участвуешь в процессе. Иначе говоря, вообще ничего не делаешь.
— Ты мне еще счет выстави, Достоевский!
— Я прозу не пишу, — огрызнулся Дэн.
— Вот потому я смело могу вас сравнить. Ты вне конкуренции. Но-но! На сосиску, только отойди от меня подальше! Однако как нынешние поэты поднаторели отстаивать свое творчество! Взяли на вооружение поговорку «Добро должно быть с кулаками». Что ж, поэзия скоро будет иметь разряд по боксу, черный пояс по карате и удостоверение мастера спорта по вольной борьбе. О времена! О нравы!
Анна, как и все остальные, чувствовала себя усталой, но довольной. Традиция есть традиция. На плите в трех тазах стерилизовались последние банки. Неожиданно для себя она спросила:
— Тетенька, а вы Панкова раньше знали?
Экономка тут же отвернулась к плите.
— Аня, когда раньше-то?
— Ну до меня. Или до Ленского. То есть до того, как стали жить в этом доме.
— Откуда же?
— Не знаю, мне так показалось. Вы на него как-то странно смотрели. Вот он вас не узнал, это точно.
— И слава богу! — вырвалось у нее.
— Почему? — удивилась Анна. — Это что-то неприятное? Да?
— Я не стала бы с ним жить в одном доме, — неожиданно резко сказала тетенька.
— Даже так? Значит, хорошо, что его убили?
— Что уж хорошего. Но, видать, судьба ему такая.
— Значит, здорово он вас обидел. Но когда?
— Давно. Лет десять уже прошло.
— Как странно. Десять лет назад…
— Теперь уже все равно, — тетенька вздохнула. — Теперь он там же, где и мой Коленька.
— Какой Коленька?
— Сыночек.
— У вас был сын? — изумилась Анна.
— А разве я не женщина?
— Вы не боитесь, что милиция будет об этом спрашивать?
— О чем?
— За что вы так ненавидели Панкова? Я ведь помню, как вы на него смотрели в тот день, когда он появился в доме.
— Ой, Аня, да пусть их спрашивают! — устало сказала тетенька. — Я дома была, ничего не знаю. И ты дома была, и Сашенька. Все были дома.
— Сашка? Да он же точно никуда не уезжал! Или уезжал?
Тетенька только вздохнула:
— Даст бог, все обойдется. Даст бог.
В кухню заглянул Дэн:
— Вам помочь?
— Да, Денисочка, сейчас будем банки вынимать, а ты их закручивай. А то Стасик прошлое лето все жаловался, что рисовать не сможет.
И тетенька принялась щипцами вынимать из кипятка горячие банки.
Глава 9
ЮСУПОВ
Этого звонка Анна не ждала. Когда зазвучал в трубке мягкий вкрадчивый мужской голос, поначалу даже растерялась. Последний раз она слышала его лет пять тому назад, еще когда был жив Ленский. И на всякий случай переспросила:
— Кто это говорит?
— Как, Аня, ты не узнаешь? Ну как же так! Все-таки друзья детства! Вместе работали… Это Андрей Юсупов.
— Андрей? — Она не нашлась, что сказать.
— Как у тебя дела? Как здоровье? — поинтересовался Юсупов. И она тут же насторожилась. Ее здоровье Юсупова никогда не волновало. Даже когда она лежала в больнице, в реанимации.
— Все хорошо. — Анна сделала паузу, потом отчетливо повторила: — У меня все хорошо.
— Да? А мы со Светланой тебя часто вспоминаем. Какая же ты, Аня, молодец! А вчера вдруг подумали: а почему бы тебе не заехать к нам в гости, так, по-дружески? В одном классе учились, вместе работали. Посидели бы, поговорили, выпили, расслабились. Как считаешь?
— Слушай, Андрей, с тех пор как у меня появился свой бизнес и кое-какие деньги, всех людей я делю на тех, которым от меня что-то надо, и тех, от которых мне что-то надо, иначе не получается. Все эти дружеские вечеринки обычно только предлог для того, чтобы поговорить о делах. Мне от тебя ничего не надо. Более того, я предпочла бы никогда не вспоминать о том, что когда-то на тебя работала. А ты предпочел бы никогда мне об этом не напоминать. Отсюда я делаю вывод, что тебе от меня что-то надо. Причем это настолько для тебя важно, что ты решил через себя переступить. А раз так, то не я к тебе поеду, а ты сделай визит вежливости.
— А ты, Аня, не изменилась. Все такая же резкая и откровенная. Почему ты думаешь, что я приглашаю тебя в гости только из какой-нибудь корысти? Это приглашение от чистого сердца. Просто время идет, мы теряем старых друзей, а новых найти так трудно! Не помним мы, Аня, своих корней. А ведь жили когда-то в одном дворе…
— Красиво. Но о корнях вспоминают обычно, когда они гнить начинают и дерево потихоньку засыхает. Короче так: я пока расту уверенно вверх, а ты, если нуждаешься в помощи, — приезжай. Я выставлю встречные условия, и если они тебе подойдут, значит, мы договоримся.
— Ох, Аня, какая же ты стала! — Юсупов замялся, но, видимо, прижало его сильно. И он, стараясь казаться веселым, заговорил: — Что ж, спасибо за приглашение. Приехали бы раньше, да все дела, дела…
Как будто Анна уже не раз звала его в гости!
— Так мы со Светланой подъедем. Когда тебе удобнее?
— Мне удобно послезавтра вечером в семь часов. Сегодня уже поздно, а завтра я занята.
— Послезавтра так послезавтра, я не тороплюсь Ладно, до встречи.
— Всего наилучшего. Адресок продиктовать, или ты уже наслышан?