Комната с видом на звезды
Шрифт:
– Что?
– спросила я. Девушка смотрела с любопытством, и я не знала, как начать свой рассказ о вчерашнем вечере.
– Что у вас с Давыдовым произошло вообще?
– спросила Лебедева.
– Ты внезапно уезжаешь, никого не предупредив, а тот сидит весь вечер в углу и играет с подоконником.
– Играет с подоконником?
– засмеялась я.
– Не хочу знать. У нас... все нормально.
– Как это понимать?
– не отставала Настя.
– Мы встречаемся сегодня вечером, - призналась я и стала наблюдать удивленное лицо Насти.
– То есть, вы вместе все-таки?
– Лебедева не верила в мои слова,
– По крайней мере, сегодня вечером точно, - улыбнулась я, потому что сама еще до конца не верила в происходящее.
– Вот так просто?
– не успокаивалась Настя.
– Ну, это не было просто, - протянула я и вспомнила, как тяжело мне было общаться с Давыдовым в последнее время. Все же, Настя решила, что мне можно верить. Она была рада за нас и то и дело бросала на меня улыбающиеся взгляды.
– Прекрати это делать!
– все время говорила я, потому что подруга только смущала меня этим. Началась лекция, но мне впервые было тяжело уловить ее смысл. В голове теснилось слишком много своих мыслей, и чужой голос только мешал. Моя рука автоматически записывала текст, но мысли о Давыдове неизбежно настигали меня, как дождь настигает путника посреди равнины.
Кроме этого, у меня в арсенале была еще одна хорошая новость. Освальд Павлович сдержал слово насчет своего внука, и сегодня они договорились встретиться с Лешей в каком-нибудь кафе. Я знала, что старику будет непросто, когда он увидит внука, но просить меня прийти с ним он бы не стал. Гордость и вместе с тем растерянность не позволили ему этого, и я сама предложила составить антиквару компанию. Услышав мой вопрос, Освальд Павлович принялся деланно ворчать, мол что я буду сопровождать его как немощно старика. Но все эти причитания быстро иссякли, и вот, в положенный час, мы уже сидели с Крезой в популярной пиццерии, за столиком у окна. Косые лучи заходящего солнца полосами ложились на скатерть и большое блюдо с пиццей, три куска которой я уже съела.
– Вы чего не едите?
– спросила я у Освальда Павловича.
– Холодная будет невкусной.
Это, конечно, не совсем правда, потому что лично я могу съесть пиццу даже замороженной. Но Освальду Павловичу было не до еды. Сегодня он нарядился в один из своих красивых костюмов, а в верхний карман даже положил аккуратно свернутый платок. Он сидел прямо, будто проглотил палку, а его руки нервно теребили край скатерти. Креза то бегал взглядом по улице за окном, то рассматривал шумящих посетителей. Мне было жаль его, но успокоить Освальда Павловича никак не получалось.
– Он не придет, - сказал Креза. Эту фразу старик повторял несколько раз за последние полчаса.
– Освальд Палыч, вы же договорились в пять вечера!
– напомнила я.
– А сейчас только половина. А все потому, что вы притащились сюда на час раньше. Он придет обязательно. Лучше поешьте, а то еще в обморок грохнитесь, я вас не потащу...
Моя болтовня не помогала, и Креза продолжал нервничать. Без четверти семь дверь в пиццерию открылась, и у входа показался паренек. Я сразу узнала его, - тот самый мальчик, который выходил из кофейни в день нашего разговора с Борисом. Сейчас он был одет в мешковатые штаны и свободную длинную кофту. Сверху наброшена кожаная куртка, из-под которой торчит капюшон кофты. Со всех сторон у парня висели какие-то цепочки, шнурки, длинные замки молний. Словом, весь он был
– Здрассьте, - бросил он и замер. Его глаза перебегали с меня на Крезу, и я снова улыбнулась.
– Это вы... дед?
– Привет!
– начала я.
– Присаживайся, не бойся.
Леша послушно сел рядом с Крезой, все еще бросая на него дикие взгляды. Освальд Павлович был в замешательстве. Он не знал, что ему сказать. Наверняка Креза готовил какие-то слова, но сейчас все они вылетели у него из головы.
– Я Кристина, а это твой дедушка, Освальд Павлович. А это меню, возьми себе чего-нибудь, а то вы оба такие бледные, у вас сахар наверно совсем упал...
Креза едва заметно улыбнулся. Похоже, мои слова наконец-то возымели хоть какое-то действие. Как я уже говорила, у меня есть некоторые проблемы с бесполезным трепом. И сейчас, когда он был просто необходим, иначе мы рисковали утонуть в тишине, я делала все, что могла. Когда к нам подошла официантка, я заказала еще одну пиццу и стала ждать, в какой же момент между этой парочкой завяжется разговор. Первым начал Освальд Павлович.
– Леша, возможно, отец тебе рассказывал обо мне плохие вещи...
– начал он.
– Он никогда не говорил о вас, - произнес Леша, и я услышала его голос. Он был неровным и слегка дрожал, а порой и вовсе пропадал.
– Что ж... Тем лучше, - слегка улыбнулся Креза.
– Я хотел познакомиться с тобой. И я рад, что ты здесь. Отец знает об этом?
– Нет, - покачал головой парень.
– Я обычно не слишком рассказываю ему о своих делах.
– Почему же?
– заинтересовался Креза.
– Он... Знаете, его интересует только работа, или мои оценки, - заявил Леша.
– Когда он поехал сюда открывать кофейню и взял меня с собой, ему было все равно, что я должен бросить свою школу, своих друзей. Да ему на всех плевать! Он просто...
Тут Леша осекся и не успел никак обозвать отца. Он смутился своего порыва и уткнулся взглядом в кружевные салфетки. Сцепленные пальцы парня лежали на столе, и он сжимал их так сильно, что костяшки побелели.
– Ничего, мы знаем, каким несносным может быть твой отец, - кивнула я.
– Ты знаешь, что у твоего дедушки есть антикварная лавка?
В глаза паренька мелькнуло что-то сродни недоверию и восхищению одновременно.
– Правда?
– переспросил он, посмотрев на Освальда Павловича.
– Чистейшая, - кивнул тот.
– Закупаю разные товары со всего света. Иногда даже работаю по личным заказам покупателей. Один раз пришлось по старым связям искать табурет с традиционной индийской резкой по дереву. Ну, знаешь, у них там все так витиевато... так что кручусь.
– Блин, круто!.. Ой, простите, я не знаю, можно при вас говорить "блин"?
Он спрашивал это не только у Крезы, но и у меня. Похоже, я казалась парню весьма взрослой мадам, хотя он был младше меня на пару лет, не больше.