Комната Вагинова
Шрифт:
— Говоришь как мент, — усмехается Лена.
— Там просто скучно, — говорит Гаэтано. — Там не происходит ничего.
— А здесь тебя может убить ледяной глыбой.
— А там черепахой, упавшей с небес.
Посреди разговора Артем поднимается из-за стола и, бросив вилку в раковину, выходит из кухни. Он ни с кем не прощается, просто уходит, двигаясь как будто толчками, порывисто — как трактор, увязающий в ямах. Сеня хотел пошутить, что Артем пошел сочинять на Гаэтано донос в миграционную службу, но все-таки промолчал. А вдруг это не шутка — очень уж хмурое у Артема лицо.
После ухода Артема разговор прекращается. Внезапно оказывается,
По пути из туалета Сеня задерживается возле одной из дверей. По расчетам Сени, эта дверь ведет в комнату с видом во внутренний двор. Он замечает, что ручка отломана и на ее месте зияет дыра размером с крышку от банки для консервации. Сеня медленно наклоняется и заглядывает в дыру. Не очень понятно, что он надеется высмотреть. Сеня наблюдает однотонную черноту: возможно, кто-то заклеил эту дыру черной материей с другой стороны. В этот момент от стены плавно, как привидение, отделяется Лена и шепотом говорит:
— В этой комнате никто не живет. Это кладовка Анны Эрнестовны. Знаешь, как она ее называет?
Сеня, застыв в скрюченном положении, произносит так же негромко:
— Нет.
— Шубохранилище.
— Да?
— Надеюсь, это все-таки фигуральное выражение, — Лена рассматривает Сеню, выискивая новые следы грязи, — и в действительности там нет никаких шуб. А если и есть, то они из искуственного меха.
Сеня вежливо улыбается. Ему хочется объяснить Лене, почему он таращился в эту дыру, рассказать ей про книгу о Вагинове, но коридор и сама ситуация не подходят для обстоятельных разговоров.
— Не знаешь, где здесь дешево перекусить? — продолжает шептать Сеня.
Он наконец разгибается и расправляет пиджак. Сеня по-прежнему в глянцевом синем костюме. Он сразу же понимает, что употребил неверное слово: нужно было сказать не «дешево», а «вкусно». «Где здесь можно вкусно поесть?» Пока что Сеня предстает в глазах Лены с самой невыгодной стороны: что новая соседка может подумать о нем, основываясь на первых впечатлениях? Что он нищий и жадный. Что он нечистоплотен, чересчур любопытен и трусоват. Что он, возможно, болезненно привязан к собственной матери: по крайней мере, он сразу заговорил о ней при знакомстве. Лена начинает объяснять, как пройти в столовую на Римского-Корсакова, скрытую во дворах. Но лицо Сени становится таким сиротливым, жалобным и беспомощным, что Лена вздыхает и говорит, что проводит его.
Они условились, что Сеня будет дожидаться Лену на улице. Валит снег, Сеня стоит у помойки, переминаясь с ноги на ногу. Температура на улице — около пяти градусов ниже нуля. Лена все не выходит, и Сене уже начинает казаться, что это был глупый розыгрыш, демонстрация неприязни. Он размышляет о Лене: все-таки она какая-то странно цветущая, с неестественно здоровым цветом лица. Живет в Петербурге, но прямо-таки пышет здоровьем: румянец, щеки и губы — все наливное. В этом заключена какая-то тайна. Еще это имя — Лена. Елена Владимировна — так звали учительницу физики, из-за которой Сеня
Вот первые характеристики, которые приходят Сене на ум: самодовольная, властная, интриганка, себе на уме. Такие часто бывают старостами. Перед экзаменом всегда причитают: «Боже мой, боже мой, боже мой! Я ничего не знаю! Меня отправят на пересдачу, а потом исключат! Родители выгонят меня из дому, и я стану бомжихой! Бомжихой-проституткой — буду работать на трассе Е-95, обслуживать дальнобойщиков!» А потом врываются в кабинет первой и всегда получает пять. Сеня на таких насмотрелся. Недавно он заменял одного профессора на экзамене…
К двери парадной приближается иудей в длинном пальто. У него сгорбленная фигура, серебристая борода, в руках пустой черный пакет. Иудей стоит и глядит на Сеню, покачиваясь на змеиный манер. Наконец иудей откашливается и просит открыть ему дверь. Сеня долго копается в карманах пуховика. Из них выпадают салфетки, одноразовые маски, всяческие бумажки. Сеня вспоминает, что где-то поблизости находится хоральная синагога. Он вспоминает также, что уже наступил шабат и ортодоксальные евреи в это время перестают совершать какие бы то ни было усилия. Приложив электронный ключ к замку, Сеня толкает ручку двери. Иудей церемонно кивает и собирается было войти, но его чуть не сносит Лена, пробкой вылетая из двери. Оказалось, она тоже стояла у выхода, дожидаясь, когда кто-то откроет дверь. От холода заклинило кнопку. На Лене пуховик, напоминающий старинный скафандр для путешествия по морскому дну.
Идти до столовой недалеко, но дорога дается с трудом. Улицы погребены под снегом, и нельзя понять, где кончается дом и начинается тротуар. Ботинки обоих скользят, и Сеня и Лена медленно продвигаются, вцепившись в пуховики друг друга.
В столовой Сеня продолжает вести себя неуклюже, закрепляя у Лены первое впечатление о себе. На линии раздачи он наливает борщ до краев и часть борща проливается на поднос, пропитывая салфетки. Сене неловко идти за сухими, и он пользуется испачканными, отщипывая не тронутые борщом куски. Все это он делает с трогательной детской неуклюжестью, но в глазах Лены читается: «Как ты вообще дожил до своих тридцати лет?» Впрочем, если бы этот вопрос прозвучал, Сеня бы не смутился и ответил, что весной ему исполнится всего двадцать девять.
Столовая находится в светлом просторном подвале. На стенах висят плакаты с мотивационными слоганами: «Ты становишься тем, во что веришь», «Главное препятствие на пути к твоим целям — это сомнения» — и другими в таком роде. Сеня долго глядит на один из них, морща лоб, как будто пытаясь решить сложнейшее уравнение.
На Лене серый вязаный свитер с горлом, подчеркивающий здоровый румянец и красноту губ. Лена берет с подноса кусок пирога, принюхивается к нему и возвращает на место. Минуты на три она зависает в смартфоне, после чего демонстративно кладет его экраном на стол. При этом хорошо видно, что связь с телефоном от этого действия только крепнет, выходит на телепатический уровень. В голове у Лены продолжают мелькать короткие ролики, возникают лайки и комментарии, она мысленно отвечает на них и получает реплаи, все это ветвится и множится, затмевая неуклюжего Сеню с борщом.