Комната влюбленных
Шрифт:
Он подошел почти вплотную к ограде. И вздрогнул от неожиданности: рядом стояла пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. Она будто возникла из-под земли да и вид имела такой, что кого угодно приведет в замешательство. Она не то что на японку, даже на человека мало походила. Скорее уж на персонаж из этих дурацких фантастических романов, что, к великому горю Волчка, составляли в последнее время излюбленное чтение его студентов. Эдакий добрый гном, гоблин-хранитель клада или еще какая-нибудь сказочная нечисть. Но вдруг она что-то знает? Первоначальная досада сменилась надеждой. Волчок буквально просиял и любезно обратился
— Доброе утро!
Он изрядно запустил свой японский, но постепенно навыки возвращались. Женщина, очевидно, услышала приветствие, но не шелохнулась в ответ. Она даже поискала глазами невидимого собеседника, будто не допускала мысли, что стоящий рядом с ней европейский джентльмен может говорить по-японски. Но они были одни, а Волчок тем временем еще раз поклонился и с улыбкой повторил:
— Доброе утро, не могли бы вы уделить мне минутку?
Женщина ответила на поклон и кивнула. Вид у нее был тем не менее озадаченный. Наверное, оттого, что он так свободно говорил по-японски. Туристов в городке было немного, да и из тех немногих лишь некоторые могли произнести пару-тройку исковерканных слов.
— Я уже бывал тут много лет тому назад. — Волчок окинул взглядом старые изгороди и зеленые кроны деревьев. Он старался говорить непринужденно и успокоительно. — Такая красивая улица.
— Ну да, — последовал несколько расплывчатый ответ.
— Вы тут давно живете?
— Я всю жизнь тут прожила, — В голосе его собеседницы все еще чувствовалась неловкость.
Волчок радостно вздохнул:
— Ну да, разумеется, кому придет в голову уезжать из такого чудесного места?
Женщина вновь ответила молчаливым кивком. Только на этот раз в ее взгляде чувствовалось некоторое нетерпение. Она будто говорила: если есть еще вопросы, то лучше не тяните.
— Я знал когда-то одну женщину, — начал Волчок, — госпожу Момоко Ямада. Кажется, она здесь жила. Она дочь…
Дальше объяснять не понадобилось: старушка закивала и указала на соседний дом.
— Вы ее знали? — спросил Волчок как будто между прочим.
— Да, я была знакома со всем семейством. С Момоко. С ее матушкой. Прекрасная была женщина.
— Кейко?
— Да, Кейко.
Женщина присмотрелась к нему повнимательнее. Бледная кожа, седые кудри выбиваются из-под летней шляпы, какие носили в годы ее юности.
— Я, можно сказать, старый друг семьи, Момоко, Тошихико и Кейко. — Волчок уверенно произносил хорошо знакомые имена.
Это подействовало. Его слушали без былой настороженности.
— Такое милое семейство, — сказала женщина грустно.
— Да, очень милое, — улыбнулся Волчок, — Давно это было, столько лет прошло, мне уж и не вспомнить, в каком именно доме они живут. В этом, говорите?
— Да, они в этом доме жили.
— Жили?
— Кейко умерла. Уже довольно давно.
— Как печально, — сказал Волчок. Ему было все не избавиться от нелепого чувства, что он беседует с призраком. Голос женщины будто доносился издалека, а робкая и неловкая речь заставляла думать, что она не один век провела в молчании. — А вы не знаете, где теперь остальные? — Он изо всех сил старался не выдать своего волнения и говорить непринужденно. Одна неверная интонация может разрушить хрупкое доверие пожилой дамы.
Но та была где-то далеко, казалось, она мысленно перенеслась в иные времена и не расслышала вопроса. Возможно, ее равнодушный, отстраненный взгляд был
— Недавно приезжала ее дочка. Ах, я совсем забыла, как зовут это милое дитя. — Старушка была явно обеспокоена неожиданным провалом в памяти.
— Милое дитя?
Видимо, она так о Момоко говорит. Все же странно, что она забыла имя, ведь оно уже два раза всплываю и беседе. Волчок начал сомневаться, можно ли доверять рассказам старушки. Навряд ли, все-таки возраст, забывчивость. И все же Волчок повторил вопрос.
— Кейко скончалась здесь. Прямо здесь. — Она махнула рукой в сторону дома.
— А Момоко?
— Это случилось уже после того, как американцы ушли. А когда именно, не помню, — добавила старушка, глядя куда-то в небо и думая о своем.
Волчок выждал некоторое время и повторил вопрос:
— А что стало с Момоко?
Старушка обернулась с таким видом, будто и вовсе забыла о его присутствии:
— Момоко? А она уехала.
Волчок выдержал паузу.
— Простите…
— Эйко, — ни с того ни с сего представилась старушка, сопроводив свое имя поклоном.
До Волчка стаю постепенно доходить, что собеседница его слишком много лет провела в одиночестве.
— Простите меня, — заговорил он снова, — я старый друг семьи, но мы очень давно не общались. Вы, случайно, не знаете, куда Момоко уехала?
— Ну да, конечно же, в Англию, это все знали. — Она неожиданно оживилась и с видимой радостью закивала, будто желая подтвердить правоту собственных слов. — Кейко приходили письма из Англии. Почтальон всякий раз целый спектакль по этому поводу устраивал. Ах, какая досада.
Волчок нервничал, медлительность собеседницы начинала выводить его из терпения.
— Досада?
— Хоть убей, не могу вспомнить, как звать это дитя. Вылетело из головы, и все.
Это обстоятельство явно опечалило пожилую даму, и Волчок счел за благо удалиться. Они распрощались, пошли в разные стороны. И вдруг его как током ударило. Он побежал вслед за старушкой:
— Вы сказали, дитя?
— Ну да, у нее была маленькая дочка.
— У кого, у Момоко? — задохнулся Волчок.
— Конечно. У кого же еще? — Женщина будто не заметила его волнения. — Подумайте сами, каково ей привелось, бедняжке. В таком крошечном городке, да еще с маленькой девочкой-полукровкой. Вспомнила! — воскликнула она радостно и всплеснула руками. — Наоми. — Потом посмотрела на него неожиданно ясным и осмысленным взглядом. Она явно засомневалась, уж не обманул ли ее странный незнакомец, отрекомендовавшись другом семьи. — А вы что, не знали?
Но Волчок был не в силах отвечать. Он и пошевелиться-то не мог, и дышал еле-еле. И все глядел на старушку невидящим взглядом. А где-то в бесконечных переходах его сознания звучал вопрос, на который ему непременно нужно было ответить. Но он не мог. Все существо его будто погрузилось в ступор, голос не слушался, казалось, даже сердце остановилось. Прошло несколько минут, старушка неслышно скрылась из виду. Только тогда Волчок вышел из оцепенения и осознал, что она вообще там была, что глядела на него с подозрением и тревогой. Вспомнил, как лицо ее озарилось внезапной догадкой, так что не оставалось никаких сомнений: она все поняла, Ах, так это ты, говорил ее взгляд.