Компания чужаков
Шрифт:
— Куда девалось орудие убийства, генерал? Пистолет не найден.
— Почему же, мы нашли принадлежавший генералу Штиллеру вальтер ППК на полу, в обойме не хватало двух патронов. Можете прочесть заключение баллистической экспертизы.
— Я и не читая догадаюсь, что там написано.
— Пожизненное заключение в лагере имеет одно преимущество, майор: оно длится отнюдь не так долго, как обычная жизнь. Максимум пятнадцать лет, и вы окончательно освободитесь.
— Чем добивать козла отпущения, вы бы лучше поискали настоящих убийц генерала Штиллера. Ведь вам, надо полагать,
— Не дурите, майор! — рявкнул генерал Рифф. — Если будете упорствовать, я спущу вас в подвал, и на этот раз вы проведете там не десять часов, а гораздо больше. Довольно будет недели, и мозг у вас превратится в желе, в настоящее желе из вываренного телячьего копыта!
Шнайдер допил кофе, доел последний кусок бутерброда и налил себе еще кофе, чтобы запить. Забрал со стола недокуренную сигарету и вернулся на свое место.
— Что нового я могу рассказать вам? Вы и так все знаете. Думаю, вам тоже кое-что перепадало от деятельности генерала Штиллера. Вам известно, что он располагал средствами куда большими, чем обычная генеральская зарплата. Вам известно, что он был человек корыстный и распущенный. Я могу добавить кое-какие некрасивые подробности, некоторые из них, возможно, покажутся вам любопытными, но следствию это вряд ли поможет.
Кажется, генерала удалось убедить. Рифф тупо уставился на майора, точно бык, разгромивший посудную лавку и недоумевающий, к чему все эти осколки под его копытами.
— Какие делишки вы обтяпывали для генерала Штиллера в Западном Берлине?
— Бегал по его поручениям, — ответил Шнайдер. — Я был курьером, генерал Рифф, мальчиком на побегушках, и это вам тоже известно. Гордиться тут нечем, но разве у меня был выбор?
— Какие поручения вы исполняли?
— Судя по вопросам, которые вы задавали мне на вилле, ответ вам известен. Бриллианты. Предметы искусства. Иконы. Все это продавалось на Запад.
— Кто из русских участвовал в этих операциях?
— Этого я вам сказать не могу.
— Не знаете или не хотите сказать?
— Допустим, я скажу, и вы примете соответствующие меры. Долго ли я протяну после этого, как по-вашему?
— Генерал Якубовский?
— Я не стану отвечать, — повторил Шнайдер. — Вам этого должно быть достаточно, ведь так?
Рифф кивнул, прошелся в задумчивости вокруг гола:
— Вы когда-нибудь вступали в контакт с иностранными агентами?
— Я работаю в группе наблюдения за иностранцами. В мои обязанности входит следить за иностранцами, проверять их контакты, разбираться с ними…
— Я имею в виду — по поручению генерала Штиллера.
— Генерала Штиллера интересовала только валюта, — ответил Шнайдер. — Это была торговля, а не измена родине.
— Девяносто процентов предателей изменяют родине именно ради денег.
— Не думаю, что все так просто, — возразил Шнайдер.
— Вы когда-нибудь слышали кодовое имя Клеопатра?
— Нет. В чьей разведке работает этот агент?
— В британской.
— И находится в Западном Берлине?
— Вот именно.
— Какое отношение имеет к нашему делу Клеопатра? — уточнил Шнайдер.
Рифф не ответил.
— Вы подозреваете, что Штиллер вступил в контакт с агентом Клеопатра и поставлял информацию противнику? — не выдержал Шнайдер.
— Я в этом уверен и думаю, что контакт устанавливали именно вы. Вы — его орудие, майор Шнайдер.
— Я ни разу не вступал в контакт с иностранными агентами от имени генерала Штиллера, и я уже сказал, какие поручения я выполнял для него: передавал ценности и деньги. Вы сами знаете: когда начальство хочет от подчиненного подобных услуг, отказаться можно, только что в таком случае тебя ждет? Я делал то, что поручал мне Штиллер, а если бы я отказался, я бы не сидел сейчас здесь, но на моем месте сидел бы кто-нибудь другой.
— Пока я не разберусь во всем досконально, вы ни на кого больше работать не будете, — проворчал Рифф.
— Позвольте напомнить вам, генерал, что я сразу же позвонил вам, как только обнаружил тело Штиллера. Вы уже проверили записи на проходной, и вам известно, что со времени моего прибытия на виллу Вандлиц и до звонка прошло менее десяти минут. Убийство генерала — достаточно серьезное преступление, и я имел все основания лично позвонить генералу Мильке, но я предоставил вам сделать это.
Кажется, этот довод подействовал.
— Именно поэтому я готов выпустить вас на свободу, майор. Я прослежу, чтобы вас не отправляли больше на Запад, а ваш автомобиль постоит пока здесь, но вы можете идти.
— Могу идти? И буду делать свою работу на таких условиях? Если вы собираетесь приставить ко мне круглосуточное наблюдение, с тем же успехом я мог бы оставаться и у вас в подвале.
— Если вам угодно… Сейчас позову конвоиров, и вас проводят в подвал, — предложил Рифф. — А если не хотите в подвал, там, сзади, лежит ваша одежда.
В подвал ему не хотелось, вовсе нет. Выйти на воздух. Братец воздух. Вот что ему требовалось. Шнайдер кое-как натянул свою истерзанную одежду: пиджак с распоротыми швами, обувь с оторванными подошвами, пальто, в кармане которого лежала жившая теперь отдельной жизнью подкладка, а в другом кармане обнаружился тот самый конверт с личными вещами. Неторопливо застегивая браслет наручных часов, Шнайдер обдумывал следующий ход.
— Казенный автомобиль отвезет вас домой, — поставил точку Рифф.
— Вы предоставите мне свободу передвижения, чтобы я добыл вам информацию о Клеопатре? — предположил Шнайдер. — Я смогу выяснить. У меня есть контакты, которые помогут опознать Клеопатру, но я не стану подставлять свою сеть, работая под наблюдением.
— Я не выпущу вас из Восточного Берлина, что бы вы ни посулили мне, майор.
— Просто уберите свой «хвост».
— Я сниму наблюдение на сорок восемь часов. После этого вы должны будете отчитаться лично передо мной.