Компания чужаков
Шрифт:
Мысли множились — n в квадрате, n в кубе, n в степени n.
Анна прошла через площадь к Эштурилу. Жара все еще давила невыносимо, но то была умирающая жара, жара, никнущая утомленно к домам, обвисшая на безмолвных пальмах. И Анна тоже устала, ей хотелось прилечь после долгого дня, после многих часов изнурительных размышлений.
Дорожка наверх показалась длиннее прежнего. Чуть ли не спотыкаясь, Анна одолела лужайку и прошла в дом сзади, через стеклянные двери. Из гостиной доносились голоса. Анна заглянула в комнату. При виде нее Мафалда
— Заходите, расскажите нам о мире за этими стенами, — позвала она.
Мафалда надела к чаю синее платье — и гипсовую маску на лицо, белую, холодную и невыразительную.
— Мир печатания под диктовку нынче показался мне скучноватым. — С этой отговоркой Анна попыталась ускользнуть, но графиня чуть ли не силой усадила ее на диван.
— Вас что, и на обед не выпустили?
— Я ходила в Службу государственной безопасности оформлять документы.
— Но вы же должны были поесть хоть раз за день!
— У мистера Кардью было сегодня слишком много работы.
— Будь я такой молоденькой, ни за что бы не поехала в эту глушь, в Лиссабон, да еще секретаршей!
— Я хотела работать в Женской Королевской военно-морской службе, но меня не взяли из-за легких. Врачи забраковали.
— Но тут-то вы бегаете повсюду, — проворчала Мафалда так, словно речь шла о домашнем животном, к повадкам которого нужно присмотреться.
— В Лондоне я задыхалась, стоило мне два квартала пройти.
— Лондонский смог, — посочувствовала графиня. — Страшная вещь.
— Мама говорит, все из-за бомбежек.
— Этого следовало ожидать. — Судя по интонации Мафалды, если ожидать и «следовало», то лично она этого не ожидала. — Нервы доведут до чего угодно.
— А что думает об этом ваш отец?
Откуда ни возьмись всплыла картинка: мать жестко отчитывает ее, наседает как староста в школе.
— Мой отец? У меня нет… — Анна осеклась: угрожающий образ матери на мгновение нарушил тщательно выстроенную легенду, в которой она имела обоих родителей. — У меня ни малейшего представления о том, что он думает, — неуклюже вывернулась она.
— Как странно, — прокомментировала Мафалда. — Мой отец всегда интересовался здоровьем детей. Он мог бы врачом стать.
— А я своего отца не знала, — вздохнула графиня.
— Да, вы о нем никогда не упоминали, — подтвердила Мафалда.
— Он наблюдал за погрузкой корабля в Генуе, и груз сорвался, сбросил его за борт. Прийти ему на помощь не успели, отец утонул. Мать так и не оправилась от этого удара, стала требовательной, придирчивой. Никто не мог ей угодить. Зато и дожила до глубокой старости.
— Моя мать тоже трудный человек. — Слова вырвались прежде, чем Анна успела прикусить себе язык.
— Надо полагать, в ее жизни тоже случилось большое горе, которое ожесточило ее.
— Ваша мать работает? —
Анна упустила нить разговора. Она даже не могла припомнить, что делает — согласно легенде — ее «мать». Забыла все, даже имя. Эшворт — это ясно, но имя?
— Работает, как и все, — осторожно выговорила Анна, каждую минуту надеясь услышать внутреннюю подсказку, но память молчала. — Все работают на оборону.
Ладно, сойдет и так, вариантов нет. Придется все учить заново. Как могла она забыть имя? Все равно что забыть мировую знаменитость. Надо тренировать память. «Унесенные ветром». В главной роли… главную мужскую роль играет Кларк Гейбл, а женскую, Скарлетт О'Хара… Ну же, думай!
— Вы не расхворались, милочка? — всполошилась графиня. — Сегодня такая жара!
— Простите, вы что-то сказали? День был утомительный, мне бы и правда…
Что с ней творится? Никогда прежде такого не было. Ты — мисс Эшворт. Играешь свою роль. Заучи реплики.
Но вот она здесь, на сцене. Вот публика, а все слова растерялись. Нет готовых реплик, только паника ураганом проносится в голове.
— Мафалда спрашивала о вашем отце, милочка. Он на фронте?
— Нет, — прошептала Анна, тщетно пытаясь сглотнуть. Похоже, ее мозг разучился подавать даже простейшие команды.
— Нет? — настаивала графиня, обе женщины так и впились глазами в Анну.
— Нет, — повторила Анна, и слезы наконец-то хлынули, слезы усталости и разочарования в самой себе. Имя отца она тоже не могла вспомнить, забыла его профессию. Другое имя — Жоаким Рейш Лейтау заслонило все. — Нет, он умер!
— Неужели погиб под бомбежкой? — содрогнулась Мафалда.
— Вы расстроены, — посочувствовала графиня, — вам бы пойти и прилечь.
— Нет, не от бомбы, — ответила Анна, пытаясь выгадать хоть пару секунд. Небольшая передышка, и она снова войдет в роль. Она смотрела вниз, на ноги Мафалды. В настоящем театре там должна бы находиться будка суфлера.
— Так что же произошло, милочка? — поощрила ее заинтригованная графиня.
В углу окна показалась решетка радиатора — подъехала машина. Мафалда торжественно объявила, что ее супруг наконец-то возвратился домой.
— Жара, — пролепетала Анна, с трудом поднимаясь. — Прошу прощения.
Пошатываясь, она вышла из комнаты, чуть ли не бегом проскочила коридор, спасаясь от грозного свиста в ушах; так, подумалось ей, слышится рыбе (если рыба наделена слухом) свист разматываемой лески. Анна пробежала мимо Уилшира, только что вошедшего с парадного входа, и поспешно поднялась по лестнице, укрываясь от его взгляда, сверлившего ее сквозь перила красного дерева. Влетела в свою комнату, плотно закрыла дверь. До чего же скверно! Неужели она провалилась? Упала на кровать. Постепенно дыхание выровнялось, она смогла проглотить слюну. Откуда такая слабость? Провела, как говорили в школе, «инвентаризацию яиц»: трещины обнаружились, но все уцелели. Попила теплой водички из кружки на прикроватном столике.