Комплекс Джейн Эйр. Психоаналитическое исследование Идеал-Я
Шрифт:
Эти мифы описывают механизм прямых идентификаций, когда дети актуализируют архаичные тревоги родителей. Фрейд описывает механизм прямой идентификации в работе «Психология масс и анализ человеческого Я»: «Идентификация известна психоанализу как самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. Она играет определенную роль в предыстории Эдипова комплекса. Малолетний мальчик проявляет особенный интерес к своему отцу. Он хочет сделаться таким и быть таким, как отец, хочет решительно во всем быть на его месте. Можно спокойно оказать: он делает отца своим идеалом».
В этом пассаже есть указание на то, что механизм прямой идентификации является ранней формой связи с объектом по типу уподобления и по времени возникновения предшествует Эдипову комплексу. В теории Сесио механизм прямой идентификации характерен для Эдиповой трагедии, когда ребенок прямо идентифицируется с идеалом родителей и актуализирует его. Прямые идентификации не подразумевают выбора – это неодолимая сила фатума, рока. Сформированное
Передача опыта путем прямых идентификаций характерна для традиционных обществ, в которых каждый отдельный индивид не обладает ни субъектностью, ни личной историей, а является телом для воспроизводства идеала, средством актуализации и продолжения жизни традиции. Идеал первичен, передающий идеал индивид – вторичен. Чем точнее индивид следует традиции, чем полнее он воплощает и транслирует традицию, превращая свою жизнь в ритуал, тем сильнее его идентификация с идеалом. Место, по сути, отсутствующего актуального-Я личной истории занимает Я-Идеал. Распад традиции отнимает у Я инвестиции Идеал-Я, оставляя его обескровленным, пустой оболочкой, навязчиво воспроизводящей ритуал в надежде воскресить мертвеца.
У ребенка есть как минимум два пути, по которым может осуществиться его прямая идентификация – прямая идентификация с идеализируемым актуальным объектом и прямая идентификация с идеалом объекта. Так, если мальчик идеализирует актуального отца, он идентифицируется с ним. Если при этом актуальный отец является идеализируемым мужчиной для матери, то такая идентификация является логичным путем дальнейшего развития мальчика. То же, но в отношении матери, верно для девочки. Варианты начинаются, когда отец и мать не являются идеализируемыми объектами друг для друга. Подробнее влияние семейной динамики на формирование Идеал-Я и развитие ребенка будет рассмотрено в следующих частях книги.
Прямые идентификации – такой же естественный и неизбежный путь психического развития человеческого Я, как питание плода от плаценты. В строгом смысле слова, пока актуальное-Я личной истории недостаточно развито и не установлена дистанция между Я и Идеал-Я, существует единая структура Я-Идеал, в которой Идеал и Я идентичны, что является нормальным для ранних стадий психосексуального развития, поскольку таким образом инициируется первичная связь между Я и инвестициями Идеал-Я, которая играет определяющую роль в нарциссической экономике индивида. Активность структуры Идеал-Я, её способность зачаровывать реальность и создавать привлекательные образы будущего, является источником ощущения ценности, осмысленности и радости жизни. Вместе с тем должна существовать определенная дистанция между Я и Идеал-Я, ведь Я отвечает за моторику и тестирование реальности, а содержания Идеал-Я всегда зовут выйти за пределы актуальной реальности. Инвестиции Идеал-Я передаются такими речевыми оборотами как «зов сердца», «миссия», «предназначение», «цель жизни», «смысл жизни» и т. д. Когда Я оказывается зачарованно и слепо идет на зов Идеал-Я, часть его испытывает нарастающую кастрационную тревогу. Восстановление дистанции с Идеал-Я сопряжено с переживанием ограничений и утрат, что ощущается как разочарование и утрата смысла, тогда как полная идентификация Я с Идеал-Я схлопывает две психические структуры в одну – Я-Идеал. Все более усиливающаяся при сближении Я и Идеал-Я тревога коллапсирует вместе с категориями ограничений и утрат. На свет появляется монструозный Я-Идеал, не знающий ни тревог, ни ограничений, ни утрат.
Реактивная тревога Я состоит из репрезентаций кастрационных тревог Сверх-Я, что может как тормозить черпаемую от идеалов творческую деятельность Я по преобразованию реальности, так и оберегать Я от опасностей чрезмерного идеализма. Когут считает, что различные страхи и фобии являются защитным образованием Я от актуализации архаичных фантазий о собственном всемогуществе и грандиозности, которые преодолевают законы социальной и физической реальности. Например, иррациональный страх высоты может быть обусловлен мобилизацией грандиозной веры в способность летать. Фантазия о собственной грандиозности побуждает Я совершить прыжок в пустоту, чтобы парить или плыть в пространстве. Однако реальность Я реагирует тревогой на активность тех секторов собственной сферы, которые склонны повиноваться угрожающему жизни требованию.
Ранк замечает, что помимо параноидных по своей структуре мифов о рождении героя идентификация Я с идеалом наблюдается также в структуре паранойи, перверсий, маниакальных расстройств и социопатий. Полагаю, исследование клинических случаев данных расстройств с акцентом на изучение структуры Идеал-Я может дать множество полезных для практической работы открытий. По моим наблюдениям, кратковременные или достаточно длительные актуализации Я-Идеала наблюдаются при занятиях экстремальными видами спорта, в сферах с высокими финансовыми рисками, а также при аддикциях.
Наглядной иллюстрацией мощи актуализированного Я-Идеала является психоаналитическое исследование жизни Стива Джобса, предпринятое аргентинским психоаналитиком Альберто Лоски с соавторами. Известно, что молодые родители Джобса отказались от ребенка по причине того, что дедушка Джобса по материнской линии был категорически против этой любовной связи дочери. Джобса воспитали приемные родители, что в точности соответствует структуре героического мифа. Джобс вырос с твердой уверенностью в том, что он особенный. Его несколько раз исключали из начальной школы: эксцентричное, капризное и требовательное поведение Джобса провоцировало возникновение конфликтов с учителями и сверстниками. Родители же, напротив, полностью подчинялись тирании ребенка и подстраивались под его требования. Так, например, в седьмом классе он ультимативно заявил родителям о смене школы, и те, не задумываясь, подчинились, даже несмотря на испытываемые в то время финансовые трудности. То же самое происходило во время учебы в университете. Приемные родители Джобса были «простыми людьми», без высшего образования, и Джобс ощущал свое неизмеримое превосходство над ними, хотя и испытывал к ним искреннюю привязанность и благодарность.
Лоски с соавторами отмечают, что характерный для прямой идентификации орально-садистический характер определил жизнь и смерть Джобса, приведя его к формированию реактивного образования в форме рака поджелудочной железы. Так, Джобс соблюдал строгие посты и компульсивные диеты, стал веганом, полностью отказавшись от мяса и любых продуктов животного происхождения, перестал носить обувь и ходил босиком. Такова была, по мнению авторов, реакция на каннибальские влечения, являющиеся частью первичной идентификации. Джобс верил, что благодаря веганской диете его тело не источает запахов, и поэтому не мылся. В свою очередь, абсолютно все окружавшие его люди свидетельствовали об исходившем от него ужасном запахе. Этот выставленный напоказ запах вызывал у окружающих интенсивное отторжение, которое, согласно идее Фрейда, действует словно плотина для столь же интенсивного бессознательного влечения. Дурной запах манифестирует идентификацию с мертвым отцом. Выставление напоказ этого запаха означает демонстрацию обладания силой первобытного отца. Это инцестуозно-убийственный запах – запах богов, которые выше любого отвержения и невероятно притягательны для людей. Крис Бреннан, первая девушка Джобса, говорит, что Стив был сумасбродным и это то, что притягивало к нему людей. Важной составляющей этого притяжения являлась способность Джобса постоянно поддерживать всемогущество и грандиозность. В Стиве Джобсе имела место конъюнкция, через которую элементы безумия могли быть канализированы в реальность. Это была харизма мессии, в своей первичной идентификации занявшего место первобытного отца.
Особенность героически-мессианской идеи заключается в её насильственном и подрывном характере, выражающемся в ниспровержении установленного привычного порядка. Авторы исследования указывают на сходство жизни Джобса с мифом о Прометее: как и Прометей, Джобс решил изменить мир и сделал это, принеся людям огонь своего идеала, и, как и Прометей, чью печень терзали орлы, Джобс страдал и умер от терзавшего его поджелудочную железу рака. Мессианская идея Стива Джобса выражалась в различных проявлениях и преобразованиях и прежде всего в его характере и поведении – он был уникальным и исключительным существом, асоциальным во многих смыслах. Это свойство исключительности наглядно проявлялось в выступлениях Джобса на публике. Свойственные ему экстравагантность, своенравие и тирания стали особенно очевидными в годы его молодости. В то же время у него была феноменальная интуиция. Эта способность предвидеть и предугадывать события была источником его выдающейся креативности и позволяла ему всегда опережать свое время. У Джобса было множество коммуникативных трудностей, но при этом у него был дар ухватить суть другого человека, просто взглянув на него. Он на лету подхватывал гениальные идеи и присваивал их, по сути просто крал их. Он был деспотичным, крайне требовательным и придирчивым к своим сотрудникам. Несмотря на свой тяжелый и асоциальный характер, он обладал почти гипнотической притягательностью, очаровывал и обезоруживал своей харизмой, больше похожей на харизму религиозного гуру, чем успешного предпринимателя. Бунтуя против человеческих правил и законов, он был рабом требований идеала, которые возлагались прежде всего на его собственное Я, но также распространялись и на его окружение. Благодаря своей развитой способности к сублимации Джобс мог давать выход идущим от мессианской идеи требованиям посредством создания инноваций, совершивших революцию в мире технологий и принесших Джобсу всемирную известность.