Комплект книг: Дух времени. Введение в Третью мировую войну / Четвертая мировая война. Будущее уже рядом / Складка времени. Сущность и критерии
Шрифт:
Однако, когда мы думаем о том, что произошло весной 2010 года в этом регионе, первая мысль – это, конечно, история простого 26-летнего зеленщика Мохаммеда Буазизи. Молодой человек совершил акт самосожжения в знак протеста против коррупции в своем родном городе Сиди-Бузид (численность – 40 тыс. человек, расположен в 265 км от столицы), и не сформируйся к тому моменту «революционная ситуация», акция Мохаммеда прошла бы незамеченной. Но она к этому моменту уже созрела, и по совершенно объективным причинам.
Видео с горящим Мохаммедом было загружено в Facebook [37] , где его увидели тунисские диссиденты, находившиеся в Европе.
Бен Али принял решение обратиться к народу. Как пишет Этан Цукерман в книге «Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху»: «Бен Али вышел в эфир и то умолял протестующих разойтись, то угрожал им расправой, если они не послушаются». То есть власть уже не только «не могла», она продемонстрировала свою слабость, и её счёт пошёл на часы.
37
Принадлежит компании Meta, запрещённой на территории РФ.
Свержение Бен Али запустило эффект домино в странах, где сложилась примерно такая же политическая и социально-экономическая ситуация. Это привело к падению Хосни Мубарака в Египте и Муаммара Каддафи в Ливии.
Теперь к вопросу о конспирологии: несмотря на историческое значение «жасминовой революции», о том, что происходит в Тунисе, мир узнал впервые из New York Times, которая сообщила о Мохаммеде Буазизи, когда Бен Али уже бежал из страны. Четыре недели горело это пламя, а западные СМИ не уделяли ему никакого внимания.
Впрочем, тот же Этан Цукерман находит весьма понятное объяснение: протесты в Тунисе пришлись на время Рождества и Нового года, когда публика была в основном увлечена приготовлениями к праздникам. Добавьте к этому, что официальные СМИ в Тунисе ситуацию замалчивали, а местные оппозиционные сайты за пределами страны никому особенно не были интересны.
Спустя некоторое время Барак Обама сделает выговор директору Национальной разведки США Джеймсу Куперу – и за Тунис, и за потерю стратегического партнёра США на Ближнем Востоке – Хосни Мубарака. Председатель сенатской комиссии по разведывательному ведомству сенатор Дайэнн Файнштейн задала разведке и вовсе сакраментальный теперь уже вопрос к «старой власти»: «Неужели никто не смотрел, что там в интернете происходит?»
Конечно, когда свергли Мубарака, а США бомбили Ливию, пресса дала себе шанс отыграться – происходящее в прямом эфире наблюдал весь мир. Но это уже, так сказать, «послевкусие», вишенка на этом безумном торте. На более глобальном уровне приходится признать, что Сеть стала предельно дефрагментированной, а отдельные сетевые всполохи ни на что повлиять не могут. Они не способны не только вызвать серьёзных социальных изменений, но даже сделать какие-то события «общественно заметными» [38] .
38
Остаётся только удивляться попыткам «раскачать» ситуацию в той или иной стране через социальные сети. Это предельно наивно. События происходят в реальности, где сталкиваются фактические интересы акторов исторического процесса. Сетевые же «мнения» лишь имитируют реальность, хотя иногда и очень искусно.
Всё в рамках того же расследования о просчётах американской разведки по поводу Туниса и Египта отставной сотрудник ЦРУ Брюс Ридель заметил: «Не слишком ли мы сегодня зациклены на терроризме и Иране и недостаточно – на широкой смене поколений
Генералы, как известно, готовятся к прошлым войнам, и то, что ЦРУ во все глаза следит за Ираном, неудивительно. Дело даже не в ядерной программе, а в том, что ровно так же, как Запад прозевал «арабскую весну», он не заметил в своё время и приближения «персидской зимы» 1979 года, сделавшей Иран исламской республикой. И, как вы понимаете, обошлось без интернета, даже намёка на него тогда не было.
Мохаммед Реза Пехлеви – тридцать пятый шахиншах Ирана – правил страной с 1941 года. Человеком он был амбициозным и даже мечтательным, а власть его казалась абсолютной и вечной. Но ситуация стала ухудшаться в 1970-х годах, когда он, заручившись поддержкой США, решил примерить на себя роль «жандарма Персидского залива».
Дела у него в этот момент шли прекрасно – после кризиса 1973 года произошло четырёхкратное повышение цены на нефть. На этом фоне шах планировал ускоренную модернизацию страны, но попал в ловушку, как говорят, «ресурсного проклятия». В стране началась «безудержная инфляция, растущие как грибы трущобы, беспорядочные и непродуктивные расходы распространённой повсеместно коррупции». Недовольство «верхами» росло на всех уровнях власти и среди населения.
Одним из главных критиков шаха Реза Пехлеви был уважаемый в народе священнослужитель – аятолла Рухолла Хомейни. Будучи в изгнании с 1964 года, к 1965-му он обосновался и жил в соседнем Ираке.
Поздними вечерами, когда толпы паломников уже покидали мечеть имама Али в Эн-Нааджафе, Хомейни рассказывал желающим длинные лекции о просемитском заговоре Пехлеви. Аргументы изобретались, судя по всему, буквально на ходу – например, что шах заказал портрет вождя всех шиитов имама Али, где тот изображен голубоглазым блондином, потому что хочет, чтобы Ираном завладели американские христиане, и всё в этом духе [39] .
39
Очень в духе современных нам уже конспирологических версий QAnon, распространившихся при Дональде Трампе, про клику сатанистов-педофилов, которые правят США от имени демократов.
К святилищу имама Али в Ираке иранцам было не так-то просто попасть – квота составляла всего тысячу двести человек в год. Но этого оказалось достаточно, чтобы буквально заполонить рынки Ирана кассетами с записями Хомейни под маркой «Соханрани мажаби», что значит – религиозная лекция.
Шах запретил бы и эти кассеты, но вот президент США Джимми Картер требовал от него начать демократические реформы, а не душить «свободу слова». Так что только за 1978 год на рынках Ирана было продано более ста тысяч кассет с лекциями Хомейни, а его обвинительные речи, полные конспирологии и призывов к свержению шаха, услышали миллионы иранцев.
В качестве «идеологически выверенного ответа» министр информации Дарюш Хомаюн опубликовал в старейшей газете Ирана «Эттелаат» программную статью, которая называлась «Чёрно-красный империализм». В ней он обвинил аятоллу во всех смертных грехах – в сговоре с Советским Союзом, сотрудничестве с британской разведкой и даже в гомосексуализме.
Реакция иранцев, которые как раз в этот момент очень сочувствовали аятолле из-за трагической гибели его старшего сына, была бурной. 9 января 1978 года на улицы вышло более четырёх тысяч студентов, которые требовали от правительства опровержения провокационной публикации. Но армия жестоко подавила это выступление, что, в свою очередь, запустило целую лавину протестов – за следующий год в них приняло участие 11 % иранцев.