Компрессия
Шрифт:
– Томми. – Кидди постарался говорить тише, – я скоро приеду. Не связывайся со мной больше по этой линии. Я не могу пока найти Стиая, но теперь это уже не самое главное. Я приеду к тебе через час. Приготовь все, как надо. Запиши и спрячь. Да, именно спрячь. Знаешь, убери это в то, что я тебе подарил. Да, на память о Михе. Помнишь, в кафе? Убери внутрь этого. Делай свое дело и не дергайся. Не дергайся! – заорал Кидди в ответ на недоуменное бормотание Брюстера.
Музыка в ушах уже не звучала. Старик, отняв дудку от губ, смотрел на Кидди с недоумением.
– Я бы не советовал вам кричать, – проскрипел музыкант. – Закон о тишине касается не только уличной музыки, но и крика. Говорите вполголоса, иначе у вас будут неприятности.
– Отец, – Кидди неожиданно обратился к седому старику именно так, – как называется твоя дудка? Это флейта?
– Это дудук, – старик провел пальцем по ряду отверстий. – Теперь такие уже не делают.
– Поиграй мне, – попросил Кидди. – Вот, – он вызвал на чиппере номер своего счета и сбросил деньги музыканту.
– Это очень много. – Пальцы старика задрожали. – Я не собираю здесь столько и за год.
– Поиграй мне, – поднялся на ноги Кидди. – Мне предстоит трудная ночь. Поиграй пару часов, я брошу на тебя резервную линию и буду слушать.
– Я буду играть для тебя до утра, – сказал старик.
Кидди кивнул и пошел к перрону. Музыка летела за ним неслышным шлейфом. Только опустившись в мягкое кресло подземки, Кидди сумел заставить себя вновь вызвать Стиая. Тот не отвечал. Зато Хаменбер взял линию почти сразу.
– Кто это?
Он не был раздражен, хотя голос показался Кидди непривычно холодным.
– Хаменбер? Ол Хаменбер?
– Да, это я. Постойте! Кидди? У вас новый чиппер? Где вы пропадали? Вы сорвали нам сегодняшний круглый стол! Без вас он не смотрелся! Порки в ярости.
– Мне нужно связаться с ним! – потребовал Кидди. – Насколько я понимаю, Порки – это псевдоним? Мне нужна линия с ним или его точное имя?
– Постойте. – Хаменбер явно состроил гримасу на том конце линии. – Если что-то срочное – можете говорить мне. Все равно самые ответственные поручения Порки выполняю я.
– Хаменбер, мне нужно переговорить с ним лично! – отрезал Кидди.
– Черт с вами, – буркнул Хаменбер. – Вам повезло. Мы как раз пытались обсудить планы на ближайшую неделю в тихом ночном ресторанчике, и тут ваши срочные дела. Я перебрасываю линию. Вы готовы?
– Я слушаю вас, Кидди Гипмор, – раздался знакомый голос маленького человека, в которого превратился красавец Порки в служебных помещениях TI200.
– Скажите, – Кидди постарался говорить спокойно, – как вы относитесь к сенсациям?
– Я их делаю, – усмехнулся Порки. – Сенсации – это события, которые приносят деньги. Но они слишком редки, чтобы полагаться на них. Поэтому приходится их делать. Вы что-то хотите мне предложить?
– Я хочу предложить вам сенсацию, которую делать не нужно, – ответил Кидди. – Конечно, если вы готовы опровергнуть публично некоторые ваши же утверждения.
– Изменение
– Да, – отрезал Кидди. – Она убивает. Она опасна для жизни.
– Вы знаете, сколько заплатила корпорация за рекламу продукта? – сухо осведомился Порки.
– Я юрист, Порки, – сказал Кидди. – Заведомое введение рекламиста в заблуждение производителем не только исключает возможные иски со стороны заказчика, но и прямо обязывает рекламиста информировать аудиторию.
– Ой, как я не люблю официоз! – раскатился сухим смешком Порки. – У вас есть доказательства?
– Да, мой приятель, медик высшей категории, как раз готовит заключение по этому вопросу. Если вас это интересует, то через пару часов я сброшу на ваше имя файлы. Как вы думаете, это увеличит популярность вашей программы?
– Изложите суть, – потребовал Порки.
– А суть очень проста, – ответил Кидди. – Если в компрессии вы случайно потеряете палец, то и в реальной жизни он у вас отвалится, и этому не поможет даже то, что вы выйдете из капсулы с десятью пальцами и улыбкой на лице. Если же в смоделированной реальности вас убьют, смерть станет для вас неизбежной.
– Неизбежной? – уточнил Порки. – То есть вы хотите сказать, что компрессия – это не виртуальные игры полоумных геймеров, где утрата любой части тела способна повлиять только на психику игрока?
– Мой… хороший знакомый погиб именно так, – сказал Кидди.
– А ведь это хорошо! – воскликнул Порки.
– Что именно? – не понял Кидди.
– То самое! А то вся эта компрессия слишком уж взбудоражила меня. Начали закрадываться в старую черепушку мысли о почти бессмертии. Чуть было привычный уклад старого Порки не полетел ко всем чертям. А теперь все возвращается в привычное русло. Я ложусь обычно спать ближе к утру, Кидди Гипмор. Так что жду от вас все необходимые материалы. Только не забудьте главное условие, которое мы применяем к подобным материалам, – их информационная свежесть. Они не должны появиться в свободной сети. Ни в коем случае!
Кидди сбросил линию и, вновь окунувшись в тоскливую дымку дудука, несколько мгновений всматривался в черноту пластика подземки. Рядом сидела женщина средних лет, прижимающая к груди пакет с какими-то вещами. Она отражалась в пластике, и Кидди мог разглядеть ее взгляд, которым она утомленно, но пристально изучала самого Кидди, его фигуру, одежду.
«Бросить линию Магде или… матери?» – подумал Кидди. Неожиданно он понял, что не сможет говорить ни с той, ни с другой, потому что Сиф не было в сгоревшем купе. Она исчезла перед самым столкновением, и это важнее и Магды, и матери, и смерти Михи, и этой чертовой компрессии, и бегства с Луны Ридли Бэнкса. Это самое главное, потому что он, Кидди, вот уже восемь лет чувствует себя как растение, выдернутое из земли. Он высох без Сиф. Так высох, что, кажется, дунь ветер, обратится в пыль, даже не успев почувствовать боли.