Компромат
Шрифт:
Поднявшись по лестнице на свой этаж (лифт опять не работал), Клавдия пыталась при свете тусклой лампочки отыскать в необъятной сумке связку ключей. Спустя несколько минут поиски так и не увенчались успехом (не иначе как ключики покоились на самом дне), и Дежкина надавила бляшку электрического звонка. В ответ тишина. Она позвонила еще раз и прислушалась. Откуда-то из глубины квартиры доносилось: «Я на тебе никогда не женюсь. Я лучше съем возле загса свой паспорт!» Опять Ленка врубила «мофон», и все члены семьи оказались оглушенными.
«Укупник, — Клавдия без труда
— Откгойте хто-нибудь! — шепеляво завопил Федор (видно, из своей комнатушки). — Васа мать приела, козлятуски!
Затем последовала небольшая пауза, после чего Федор от души выругался и его босые пятки зашлепали по коридорному паркету.
— Федя, лежи! — крикнула в замочную скважину Дежкина. — Что доктор тебе сказал?
— Так и помрес под дверями, а никто не откгоет… — Федор открыл дверь и без разведки повел наступление на жену, как бы в продолжение вчерашнего неоконченного монолога. — Это все твое воспитание! Нарозала дураков, воспитала их по-уродски и получаес теперь благодарность! Хоть обзвонись — им по фигу!
Он выглядел значительно лучше, нежели утром (опухоль на лице спала, кровоподтеки побледнели, заплывший глаз уже мог открываться и с укором поглядывать из-под нависшей брови). Но до полного выздоровления было еще далековато — правую ногу при ходьбе он волочил.
Клавдия почуяла, что ее муженек настроен по-боевому и явно нарывается на очередной скандал, вот только не может пока найти подходящего повода. И это обстоятельство больше всего раздражало Федора. А еще Клавдия уловила исходивший от благоверного неприятный запах спиртного. То-то болеутоляющие таблетки, оставленные ею утром на тумбочке в прихожей, остались нетронутыми.
— Отправляйся в постель, — приказала Клавдия.
— Сам разберусь! — рявкнул супруг. — Нагулялась? Как там нас хахаль позивает?
«Только не отвечать, — сцепила зубы Клавдия. — Только не поддаваться на провокации…»
— Молчис? Ну молци, молци, сказать-то тебе нецего… — опираясь на швабру, чрезвычайно удачно заменявшую костыль, Федор подпрыгивал на одной ноге. — От тебя опять пахнет музскими духами! Несет за километр!
— Температуру мерил? — Клавдия быстро сбросила сапоги, повесила на вешалку свое пальтишко и, не дожидаясь ответа, направилась в конец коридора к стенному шкафу.
Федор поковылял за ней, продолжая упрямо гнуть свое.
— У тебя на плеце седой волос! — шипел он. — Интересно было бы узнать, цей это волосок? Ты сто, с лысым загуляла?
— Макс давно пришел? — Дежкина распахнула створки шкафа, обвела быстрым взглядом скудный ассортимент семейного гардероба и ужаснулась. Плаща не было!
Она кинулась в комнату дочери, по дороге чуть не сбив с ног Федора.
— Ленка, я же тебя просила! Почему хотя бы один раз в жизни нельзя выполнить мою просьбу?
Дочь лежала на диване, задрав длинные ноги на стену, и пребывала, видимо, в состоянии блаженства. Появление матери явилось для нее полнейшей неожиданностью.
— Не надо, ма! — заканючила девчонка, когда Клавдия вырубила
— Почему ты не забрала из химчистки плащ? — уперев руки в бока, Дежкина склонилась над дочерью. Вид у нее был воинственный и не предвещал ничего хорошего.
— Че ты на меня орешь? — В последнее время Ленка взяла на вооружение безотказно действующий приемчик — как только на нее повышали голос (даже если она и в самом деле сильно провинилась), она сразу же переходила в стремительную контратаку. После этого «противник» обычно начинал теряться и постепенно умолкал. — Ты на мужа своего ори!
— Встань, хамка! — вскипела Клавдия. — Ишь, разлеглась!
— Хочу и лежу! — не осталась в долгу дочка.
— Бить тебя некому!
— Да я сама кого хочешь ударю!
«Остановись! — скомандовала себе Дежкина. — Нужно взять себя в руки и успокоиться. Неприятности на службе — это одно, а отношения внутри семьи — совсем другое. Не стоит их путать и смешивать…»
— Мир? — она протянула дочери вытянутый мизинец.
— Мир! — весело ответила Лена и коснулась пальца матери своим мизинцем. — Мирись, мирись, мирись и больше не дерись!
— А если будешь драться, я буду кусаться!.. — закончила детскую считалочку Дежкина, крепко прижимая к себе Ленку.
Победила дружба. Все-таки хорошо, когда родные люди не зацикливаются на обидах, а находят общий язык, сознавая, что во всем мире нет никого ближе, что все ссоры и связанные с ними переживания не стоят и выеденного яйца.
— Ты хоть ела что-нибудь?
— Да. Макс сосисок сварил.
— А отца кормили?
— Да пошел он! Весь вечер покоя не дает, нудила…
— Тих-тих-тих, — приголубила дочку Клавдия. — Вы уж не ссорьтесь тут без меня. А кто будет ругаться…
— Ты будешь кусаться.
— Нет, я вас всех в тюрьму посажу.
— Ну и шуточки у тебя ментовские, — укоризненно покачала головой Ленка. — Правильно говорят: с кем поведешься, от того и неберешься. Слава Богу, еще по фене не заговорила… Мамуль, обещай, что не набросишься на меня с кулаками. Я тебе сейчас кое-что покажу, но ты обещай.
В голосе Лены появилась какая-то медовая елейность, какие-то заискивающие интонации. Дежкина отметила это, но не придала большого значения.
— Обещаю.
— Поклянись, — потребовала Ленка. — А то я тебя знаю. Сначала пообещаешь, а потом…
— Клянусь, — Клавдия театрально приложила руку к груди.
— Закрой глаза, — заговорщицки подмигнула ей дочка. — Закрой, закрой.
Клавдия покорно выполнила эту просьбу, прикрыла веки и в следующее мгновение почувствовала, как ее потянуло в сон. Все-таки намоталась она за прошедший денек, врагу не пожелаешь…
— Можно открывать!
Ленка стояла перед ней, стройненькая, фигуристая и необычайно красивая (Дежкина вынуждена была признать, что ее кроха будет красивой женщиной. Неужели она не сбережет себя и в недалеком будущем сообщит: «Мама, я беременна»? Ведь у нынешней молодежи сплошной секс на уме… Нет, лучше об этом не задумываться). Клавдия с удовольствием смотрела на дочь.
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
