Комсомольск 2013
Шрифт:
Я скептически смерил собеседника. Откуда мне знать, что он не вешает лапшу на уши. Всё в его рассказе как-то неубедительно. Не помню, чтобы мне доводилось слышать о сотрудничестве подручных Ло, с российскими представителями.
— И как вам это удаётся?
За окном промелькнуло зелёное здание Нарсуда, огромная толпа у входа. Несколько полицейских машин с мигалками, у крыльца спецавтомобиль для перевозки заключённых.
— Деньги, Олег Юрьевич, деньги. Их чиновники тоже любят сладко поесть и погулять на широкую ногу.
Здоровяк бросил окурок в приоткрытое окно.
— Хотите сказать, что меня выкупили? — ещё
— И кто эта влиятельная фигура, о которой вы упоминали?
Серьёзное лицо собеседника посветлело.
— Извините, как я сразу…
Теперь он выглядел не бравым, уверенным человеком, а скорее школьником получившим двойку.
— Генерал Северцев Дмитрий Степанович.
Крузер пулей проскочил перекрёсток, помчался мимо заколоченного здания местной мечети.
— Полковник? — я опешил, — но как, где?
— Дмитрия Степановича повысили, — поправил сосед, — теперь он руководитель центра подготовки личного состава, специальных сил противодействия.
— Чего-чего? — не понял я.
— Не важно. Дмитрий Степанович сам всё объяснит, когда доберётесь до Петербурга.
— О! — Мои брови поднялись, — Питер.
Слева несутся неказистые строения, бывшие когда-то многочисленными магазинчиками, сейчас превращённые в не понять что. Обилие размашистых иероглифов, лотки, доходящие до проезжей части, заваленные фруктами, цветастыми пачками, разнообразной мелочью. Чуть дальше шиномонтаж, крохотные закусочные, масса припаркованных авто. Напротив, в бывшем здании Стокцентра, как я понял, расположилось увеселительное заведение. Два лежащих каменных льва перед входом, обилие красных фонариков, кричащая вывеска на фронтоне. Азиаты неплохо устроились. Фанерный китаец пялится на меня, добрым проникновенным взглядом, словно предлагая бросить всё к чёртовой матери и посетить нутро размалёванного вертепа.
— И что, много за меня отвалили? — зачем-то поинтересовался я.
Здоровяк покачал головой, мельком наблюдая проносящиеся мимо строения.
— Пустяки, пару миллионов зелёных.
Я чуть не поперхнулся слюной.
— Сколько, сколько?
Сосед, очевидно, понял моё удивление. Ямочки на щеках углубились, в глазах появился ехидный блеск.
— Это не те доллары, что до кризиса. Курс ощутимо упал, старыми тысяч сто стопятьдесят.
— И всё же.
Разглядывая свои руки, я не мог поверить в происходящее. Скоро всё останется позади, Комсомольск, месяцы скитаний по окрестностям, недолгое заключение. Как всё опостылело, гори оно синем пламенем. К чёрту Ло, падлеца достанут другие. Несколько подготовленных мною стрелков, и хотя бы одному удача да улыбнётся.
Колёса Крузера шуршат по асфальту силинского моста, разгоняя тяжёлую машину. Наш водитель довольно мастерски втискивает громоздкий джип между движущимися авто, постоянно перестраиваясь из ряда в ряд.
— Пляж, — расслышал я комментарий вёзшего нас Виктора.
Популярное место отдыха Комсомольчан не осталось пустым. Левый берег Силинки покрывало разноцветное людское море. Раньше народу здесь тоже хватало, но сейчас в глазах буквально рябит. Тысячи китайцев, толстых, тонких, высоких и не очень. Цветастые купальники, плавки, зонтики. Голые узкоглазые карапузы, собачки на поводках, тьма полотенец на земле. И вся эта масса ест, смеётся, копошится у воды, словно веселится на костях бывших хозяев этой земли. Во всяком случае,
Виктор резко крутанул руль, переместившись в соседний ряд.
— Взвод автоматчиков бы сюда.
Мне показалось, что он плачет. Я и сам готов зарыдать, от осознания упущенного. Почему мы не ценим, что имеем? Надо непременно всё проворонить, чтобы, опомниться, взяться за ум. Почему всегда пятимся, прогибаемся под разной сволочью, которая грабит наши святыни и насилует жён? Ждём, пока ворог допрёт до столицы, выкосив уйму народа, лишь тогда из последних сил вышвыриваем непрошенных гостей, откуда пришли. Маразм какой-то. Идём в дом врага, ведём себя по-христиански, делимся последним куском хлеба с их женами, стариками, детьми. Учим уму разуму, не хорошо, любите ближнего, но проходит немного времени, и всё повторяется.
Поворот на Парус остался позади, впереди раскинулось широкое прямое шоссе. Сотни ползущих навстречу машин, проносящиеся у зелёной стены силинского парка трамваи. Со стороны всё как прежде, будто и не было эпохальной солнечной вспышки изменившей мир.
Виктор медленно ползёт следом за микрогрузовиком, не пытаясь обгонять. Он то и дело поглядывает на часы, словно боится опоздать. Поток тащится, чуть быстрее пешехода, то и дело останавливаясь.
— Чёрт знает что, — нервничает Виктор, — так мы засветло не доберёмся, Валерий Петрович.
Мой сосед пожал плечами.
— Что делать, минусы автомобилизации.
Нас по обочине обгоняют велосипедисты, радуются как дети. Велосипедов в городе после китайского вторжения прибавилось. Тысячи азиатов всех возрастов, невзирая на погоду, катят по дорогам, и ни один не парится, что думает о нём сосед.
— Опаздываем? — поинтересовался я.
Валерий покачал головой, потирая подбородок.
— Вообще-то нет, просто хочется убраться отсюда поскорее. На взлётной полосе авиазавода ждёт самолёт, так что думаю, проблем не будет.
Я удовлетворённо кивнул, разглядывая ползущие рядом автомобили. Неужели скоро? Час-полтора, останется позади весь этот ад, сгинет в дымке облаков, скроется за горизонтом.
Нас снова обогнали несколько велосипедов, потом ещё и ещё. Мы уже перестали обращать на них внимание, поглощенные предстоящим вылетом.
— Как вам удалось на меня выйти?
Здоровяк спокойно выслушал мой вопрос, тепло улыбнулся.
— Очень просто.
Справа за окном двери, Крузер догнала пара велосипедистов, поравнялись с Виктором.
— Берегись, — только и успел он крикнуть, как боковое стекло рассыпалось градом мелких осколков. Джип дёрнулся, словно раненый исполин, медленно начал уходить вправо.
— Мать вашу, — заорал мой сосед.
Переднее колесо нырнуло в кювет, вид за окном завертелся волчком. Я треснулся головой о стойку, отлетел на Валерия. Крыша джипа от удара выгнулась внутрь, обшивка лопнула. Очередная порция осколков засыпала салон, поранив лицо и руки.
— Держись, — Валерий сполз к моим ногам. В следующее мгновение он уже падает сверху, больно приземляется мне на колено. Ещё несколько мгновений машина кувыркалась, пока её не остановила бетонная опора теплотрассы. Финальный удар припечатал меня к изуродованному потолку, ощутимо саданув в грудь подголовником переднего сидения.