Комсорг 2
Шрифт:
Но на дворе уже восемьдесят третий и совсем не до такой крамолы сильно загруженным работникам комитета глубокого бурения.
– Да уж, осчастливили прямо, – качаю я головой, но хорошо понимаю, что из бухгалтерии я выжал уже все, что мог.
На велике на дорогу до Фонтанки около Адмиралтейских верфей и обратно уйдет всего пара часов с заездами по магазинам, то есть до Ленинградского Адмиралтейского объединения, как оно называется сейчас. И там магазины нашего торга раскинули свои длинные щупальца.
Предметом деятельности Ленинского райпищеторга
Вот что я прочитал на доске для внутренних документов в торге.
Значит, пока я охватил десяток магазинов, а передо мной есть еще тридцать шесть мест для спокойной торговли. На торговой базе мне ловить нечего, там и так все в шоколаде живут, База закрытых учреждений – вполне себе место для продаж, про ремонтно-строительную группу когда-нибудь потом можно будет узнать.
Но я думаю, что и сорока шести магазинов мне за глаза хватит, пусть в некоторых даже не сложатся отношения с начальством или продавцами, я это легко переживу.
Главное – поменьше риска и повыше цена на мой дефицит.
Валентина очень довольна моим теперь послушным видом, ей явно трудно сдерживать напор начальства по моему поводу. Не согласно оно категорически, что я принят на должность только для решения одной узкоспециализированной комсомольской задачи.
Отчитаться перед своим партийным начальством за восстановленную ячейку перед юбилейным съездом ВЛКСМ.
Ведь ее личные и служебные проблемы начальству торга глубоко побоку. Оно уже и так в полном коммунизме живет, если хорошо работает головой и сильно не нарывается, то само себе его давно уже построило.
Как обещал к восьмидесятым годам всему советскому народу один не шибко умный Первый секретарь ЦК КПСС.
Обещал всем, а получилось у некоторых только.
Я возвращаюсь домой, достаю свой объемный рюкзак и забиваю его упаковками шоколада и жевательной резинки, а документы коварно кладу в самый низ. Пока их достану, придется все добро выложить из рюкзака, и я ничего не понимаю в женщинах, если такое богатство не заставит забыть работников магазинов на время о каких-то служебных документах.
Потом запрыгиваю на велик и кручу педали, толстая цепь обшита плотной кожаной тканью и не гремит вокруг рамы, обвившись там этакой красивой змеей.
Кстати, еще и приложить можно кого-то по глупой голове в нужный момент. Как раз кожаное оформление поверх металла скроет тяжелую цепь и меньше кожу порвет при ударе.
Сначала заезжаю в "Горцветторг", как вчера обещал девчонкам. Там приходится доставать все коробки с кондитеркой, шмотки я пока не стал брать. С женскими вещами никогда быстро не бывает, лучше заеду еще раз.
– Ого, какое богатство! – удивляются хорошенькие продавщицы лет примерно таких же, как мои подруги Ира с Людмилой.
Покупают довольно хорошо вдвоем, на пятерку каждая,
Ничего, дело это не мгновенное, чтобы завоевать доверие, поэтому я собираю полегчавший на чуть-чуть рюкзак, не забыв продемонстрировать всякие накладные и акты списания. Это в знак доказательства, что я сам имею отношение к торговле, тем более, что заведующая как раз к ним проявила заметный интерес. Ну, это ее знакомая тема, насчет всяких списаний, пересортицы и остальных торговых хитростей, так что здесь ей карты в руки.
– Женские вещи из Эстонии могу вечером показать, перед закрытием магазина, – обещаю я новым знакомым и кручу дальше педали.
У них в стекляшке нет столько коридоров и комнат, как в стандартном советском магазине, чтобы развесить все шмотки и начать их примерять по очереди, подменяя друг друга. Поэтому только после закрытия могут что-то себе выбрать девушки.
Район здоровый, хорошо, что в промзоне за Варшавским вокзалом нет никаких магазинов и в парке Тридцатилетия ВЛКСМ их тоже нет, а так от парка до Московского проспекта район тянется вдоль порта и набережной Фонтанки, переходя местами через Обводный канал.
Это еще на Двинскую придется ездить, но пока мне выдали бумаги, чтобы развести их за два дня и именно Двинской там нет.
Вскоре я добираюсь до первого по списку солидного по размерам магазина "Продукты", пристегиваю велосипед, но сначала захожу посмотреть, нет ли возможности его в магазине на виду поставить. Естественно, что проталкивать через тяжеленные двери и поднимать по ступенькам я не хочу, но, все же побаиваюсь оставлять где-то далеко от входа свое транспортное средство.
Здесь это делать приходится, защелкиваю на особо качественный замок толстую цепь вокруг фонарного столба. Потом я с ходу ловко пинаю двери, вызывая неодобрительные взгляды продавщиц.
– Добрый день. Я ваш новый курьер из торга! Теперь буду часто бывать. Как мне пройти к директору?
И размахиваю себе пачкой документов.
Удивленные продавщицы, взрослые тетки, запускают меня за прилавок и провожают до директорского кабинета.
Потом происходит сцена с выкладкой дефицитов и выдача нужной бумаги.
Бумагу толстая директриса забирает, бегло на нее взглянув, а вот содержимым красивых пачек сразу же интересуется.
– И даже продаешь? Вот так прямо? – удивляется она некоторое время, тоже недоверчиво смотря мне в глаза.
А потом сама покупает на ту же пятерку и зовет своих знакомых заведующих отделами и старших продавцов.
За ними подтягиваются все остальные по очереди, так что торговля идет сразу же. Советские люди очень падки на красивые упаковки и этикетки, и еще хорошо знают, что покупать нужно прямо сейчас и на все имеющиеся в наличии деньги, чтобы не было потом мучительно больно за упущенные возможности.
Хорошо, что магазин не маленький, есть кому показать и продать. Цены ставлю уже новые, повышенные, но никто на это не обращает внимания, тем более не спорят, так что торговля идет своим чередом.