Кому светит Большая Медведица
Шрифт:
Пашка молча взглянул на него, и прошёл вперёд. По дороге к гаражу он бросил одну-единственную фразу:
– Ты умеешь водить мотоцикл?
Виталик кивнул.
Пашка вывел сначала свой старенький «Урал», потом Маняшину «Хонду».
– Это мотоцикл сестры, - коротко сказал он, - ты поедешь на нём.
– Ты уступаешь мне лучший, - с чувством произнёс Виталик.
– Ничего личного, – отрезал Пашка, - просто я не успел как следует освоить «Хонду». Всё гонял на своём «Урале», а потом родители подарили машину.
– Почему ты не хочешь поехать на ней?
– Она неповоротлива.
Больше Виталик не задавал вопросов.
Они выкатили за ворота и медленно поехали по городу. Бесконечные перекрёстки мигали красным глазом светофора, и Пашка нетерпеливо поглядывал на часы.
– Смелков, ты знаешь другую дорогу? – не выдержал он, когда пришлось остановиться перед очередным препятствием. – Мы опоздаем, если не поторопимся!
Виталик задумчиво взглянул на него, ничего не ответил, но на следующей остановке свернул в переулок; Пашка послушно последовал за ним. Через несколько минут они вырвались из города на безлюдное и почти «безтранспортное» шоссе. Теперь можно было набирать скорость.
Строения вдоль дороги появлялись и исчезали, не загораживая собой огни города, но Пашке он казался словно отделённым глухой стеной. Глаза тоскливо скользнули по его мрачноватому облику, и Пашка не заметила, как Виталик вдруг нырнул ему под колёса.
– Смелков, осторожнее! – прокричал он.
Виталик словно не слышал его. Отвоевав середину шоссе, он продолжал теснить Пашку.
– Ты что?! – встревожено выкрикнул тот и снова едва успел увернуться от слишком близкого соседства.
Пашка был каскадёром, Виталик знал это. Но он знал также, что «полуживому» «Уралу» недоступна манёвренность «Хонды». Поэтому он не стал слишком затягивать воплощение своего плана. Он заставил Пашку выехать на обочину, затем свернуть в рощу и там остановиться. Бросив мотоцикл, Пашка в возмущении кинулся к одногруппнику.
– Смелков, что за идиотские фокусы?!
Виталик остановился неподалёку и, увидев надвигающегося на него разъярённого Пашку, достал из кармана баллончик.
– Виталик! – выдохнул Пашка, остановившись и отказываясь верить своим глазам. – Ты?!
В этом «Ты?!» была заключена целая фраза, и её понимание причинило Виталику боль. Он торопливо нажал на выемку в баллончике, и струя едкого вещества, вырвавшись со зловещим свистом, мгновенно окутала Пашку. Юноша сделал два шага, покачиваясь, словно пьяный, и присел на траву. Через минуту он лежал на ней, а Виталик смотрел сверху, и взгляд его был задумчив и горестен.
* * *
Когда Пашка пришёл в себя, ему потребовалось время, чтобы понять, где он находится, и осмыслить случившееся. Он открыл глаза и увидел над собой деревянный, весь в прорехах, потолок. Сквозь крупные щели светило солнце; оно ослепляло, мешая разглядеть весь сарайчик. Пашка не сомневался, что это был именно сарайчик. Пахло сеном и пылью; сено кололо руки, лезло в глаза. Пашка сообразил, что он лежит на нём, и это было не так комфортно, как описывается в романах. Борясь с туманом в голове, юноша сел и приложил пальцы к вискам, надеясь, что лёгкий массаж восстановит самочувствие. Тонкая цепочка змейкой побежала от его запястья к плечу
– Вот гад, как подготовился! – сквозь зубы бросил он и изо всех сил рванул цепь. Она начиналась на его запястье и тут же заканчивалась, нанизанная кольцами на перекладину, соединяющую смежные стены.
– Цепь я нашёл в рюкзачке «Хонды», - угрюмо ответил Виталик, - Бог весть, как она там оказалась!
И тут Пашка вспомнил. На этой цепи Маняша возила Парнаса в цирк. Прочность у неё была отменная.
– Весело! – со злой иронией произнёс он. – Ну конечно!
Он снова откинулся назад, не желая видеть Виталика, но через мгновенье сел и резко поддался вперёд, пробуравливая противника взглядом.
– Смелков, какого чёрта?!
Виталик отвёл глаза.
– Чего ты хочешь?
– Прости, Паш, - по-прежнему избегая его взгляда, ответил Виталик, - я с ума схожу от мысли, что тебя могут убить. Я не хочу, чтобы ты ехал туда. Пожалуйста, не злись на меня. Я не могу позволить им убить тебя! Пойми, они ведь ничего другого не хотят!
Пашка растерялся.
– Я думал, ты заодно с ними…
– Я гомосексуалист, - с достоинством произнёс Виталик, - а не лицемер. Я помогал Бируте, мы вместе делали фильм – Паша, я не мог притворяться другом!
– По-твоему, сейчас ты поступаешь, как друг? – несколько осуждающе произнёс Пашка.
Виталик открыто посмотрел ему в глаза.
– Нет! Я поступаю так, потому что мне дорога твоя жизнь, а не наши отношения. Уж если на то пошло, они и не были дружескими…
– Виталик, ты говоришь жестокие вещи! Перестань. Ты встревожен, и поэтому несёшь чёрт знает что!
– Ты упоминаешь чёрта уже в который раз, - заметил Виталик, - а я суеверен.
Пашка рассмеялся.
– Кого же мне ещё поминать, когда я слышу такую откровенную чушь?!
– Чушь?! – взметнулся Виталик. – Ты же знаешь о том, как я отношусь к тебе!
– Не надо об этом. Только не сейчас! – резко оборвал его Пашка.
– А когда? После твоего визита к этим ублюдкам? Я не умею разговаривать с мертвецами!
– Виталик, ну что ты взял в голову! – примиряюще сказал Пашка. – Почему меня обязательно должны убить?
– У меня предчувствие, Паша. Очень нехорошее.
Пашка вспомнил о своей утренней тревоге. С мгновение поколебавшись, он рассказал о ней Виталику.
– Однако для меня это ничего не меняет, - уверенно добавил он, - я не могу позволить Бируте вернуться в этот ад.
– А я? – Виталик потерянно смотрел на него. – Я не в счёт?
– Ты здесь, и за тебя я спокоен. Если бы ты попал в беду, я бы не задумываясь пришёл к тебе на помощь.
Виталик пренебрежительно усмехнулся.
– Зачем? Лучше умереть, чем сносить холодность любимого человека, надевшего маску друга.
– Виталик, ты не прав. Я не холоден. У меня горячее сердце и оно способно любить. Многих.