Кому светит Большая Медведица

Наталис Наталья

А сегодня Стеше впервые не хотелось даже ехать в зоопарк. Узнав об этом, Малыш и Наташка уговорили её поиграть с ними, но уже через полчаса уединились друг с другом, обидевшись на Стешину рассеянность. Желание поговорить с кем-нибудь опытным, мудрым, терпеливым не оставляло девушку, и ей пришло в голову, что таким человеком была её мама. Она позвонила ей на мобильный телефон, и с огорчением выслушала, что Наташа появится дома только через час. Ну до чего же скучно и тоскливо!

Стеша побродила по дому, заглядывая во все комнаты, но ни разговор с Беатрис и Николаем, поливающим цветы, ни обсуждение с Моникой фасона выпускного платья не увлекли девушку, и она вернулась в кабинет матери, чтобы в его тёплой, уютной тишине дождаться Наташу, погрузившись в

думы. Она любила забраться с ногами в глубокое кожаное кресло (такое же, как и в кабинете отца, только светлое), и разглядывать фотографии на стенах. Рассеянный свет из окна делал их голографическими – объёмными, но проступающими словно сквозь дымку. От этого они казались живыми, и Стеша часто воображала события, которые могли бы предшествовать снимку.

«Завтра папе исполняется тридцать девять лет, а он и не выглядит на свой возраст, - думала Стеша, рассматривая его портрет в рамке на столике. – Как было смешно, когда Тимур в день нашего знакомства решил, что он – мой парень! А Кира-то прямо светится от счастья, работая у моего отца. Я подозревала, что она влюблена в него, а мама только смеётся над этим. Она говорит, что у папы много поклонниц самых разных возрастов, но он любит только её. Интересно, что приготовила для него мама?»

Обычно Наташа показывала детям подарки, предназначенные другим, но на этот раз с хитрой улыбкой отказалась. Значит, это было что-то оригинальное, способное привести в восторг не только именинника, но и окружающих. Стеша разжигала своё любопытство всякого рода предположениями, и не заметила сама, когда решила порыться в ящиках маминого стола, чтобы отыскать подарок. В другое время ей стало бы стыдно за свой поступок – родители, например, никогда не залезали в стол и шкафы своих детей – но сейчас случай был особый, и Стеша быстро усыпила свою совесть. Выглянув за дверь и убедившись, что никого поблизости не наблюдается, она закрылась на ключ и выдвинула верхний ящик. Ни в нём, ни в последующих ничего интересного не содержалось, тогда Стеша перешла к обследованию секретера. Она не поленилась залезть на стул, чтобы добраться до большой коробки из-под обуви, находящейся почти под самым потолком. Может, в ней?

Спустив коробку на пол, Стеша открыла её. На внутренней стенке было аккуратно выведено синим фломастером: «архив». Стешино любопытство немного поутихло – архив представлялся ей чем-то скучным. Она лениво поворошила груду бумаг и пожелтевших конвертов, и извлекла с самого дна толстую тетрадь в коленкоровой обложке. Открыв её, Стеша с удивлением обнаружила свои фотографии. Почему они находятся в архиве? Стеше стало немного неуютно при мысли о том, что это как будто её саму списали в архив. Она отложила тетрадь в сторону, собираясь пролистать альбом, но, выскользнув из рук, тетрадь упала и из неё выпал исписанный листок. Стеша испуганно схватила его и сунула обратно. Тетрадь разваливается от времени, или это Стеша порвала её? Она перевернула обложку и прочла: «Дневник, который я посвятила Диме Рыбакову».

Дима Рыбаков? Но ведь так звали друга Олега, лётчика-испытателя, с которым Стеша тоже успела подружиться, и от которого поначалу ждала писем, а потом перестала, придя к выводу, что Дима, очевидно, предпочёл мужскую дружбу. Её коробило при подобной мысли, но после встречи с Ярославом она перестала думать об этом. И вот теперь у своей матери она находит дневник, посвящённый этому мужчине. Может, это совсем другой человек? Бывают же однофамильцы, и тёзки…

С секунду поколебавшись, Стеша быстро убрала коробку на место и, отперев дверь, осторожно выскользнула из кабинета. Никто не видел её.

Закрывшись в своей комнате на замок, она положила трофейную тетрадку на стол и, подперев голову руками, принялась читать.

Дневник захватывал, заставляя усердно работать воображение. События пролетали перед глазами Стеши, как кадры кино, и вся история казалась ей увлекательной. В отличие от Тимура, который с первых же страниц почувствовал свою причастность к событиям прошлого, Стеша читала дневник, как книгу, где все герои

были вымышленными. Она поняла, что его вела мама, будучи ещё школьницей, и именно за давностью срока не ощущала, насколько реальна эта история. Но когда впервые на страницах появилось её имя, Стеша словно очнулась. Отложив дневник, она задумалась.

Руслан Девушкин не был её отцом. С рождения она привыкла видеть его рядом, чувствовать его заботу – и вот теперь оказывается, что её отняли у другого человека, мечтавшего о том, как он будет воспитывать дочь. Поведение Руслана отныне становилось объяснимым. Как же было всё легко! Он пытался полюбить чужого ребёнка, это ему удавалось со скрипом, который Стеша в их отношениях слышала постоянно. Но почему вдруг стало так легко и удивительно свободно? Она чувствовала в этот момент, что с неё словно снимают все обязательства, и куда-то испаряется обида на Руслана.

Несколько месяцев назад в её жизни появился настоящий отец. Добрый, сильный, нежный – вспоминая каждую встречу с Димой, Стеша окрашивала её своими эмоциями. Дима в те дни давал ей то, чего до сих пор не мог сделать Руслан – поддержку, тепло, искренний интерес к её делам. На Стешу нахлынула волна приятных воспоминаний, которые закончились вопросом: почему он не пишет ей писем? Здесь ей пришлось вернуться к дневнику, чтобы узнать всё о своём отце, Диме Рыбакове.

Спустя время страшная тайна раскрылась ей. Как плачут над плохим концом книги или фильма, так плакала Стеша над страницами, упорно не пуская в сознание мысль о том, что её отца больше нет в живых. Он не писал ей писем, и этим подтверждал свой безвозвратный уход. Тимур испытал разочарование, прочтя дневник; Стеша – горе. Оно захлестнуло девушку с невероятной силой, позволив померкнуть даже ссоре с Ярославом. Будущее без Димы казалось Стеше ужасным, мрачным, невозможным. Нелепое знакомство в школьном дворе, полёт на воздушном шаре, ужин в подземном кафе, и все обещания отца теперь были в прошлом, а в настоящем оставался Руслан, чужой и далёкий человек. Вытесняя слезами скорбь по Диме, сердце освобождалось для злости и ненависти к Руслану. Ощутив в себе зарождение этого чувства, Стеша одновременно услышала, как в ворота въезжает автомобиль. Руслан опустил окно и что-то крикнул Николаю.

Не в силах выносить даже звук его голоса, Стеша бросилась к окну и закрыла все форточки, задёрнула все шторы, чтобы и глаза не видели, как этот человек идёт к дому.

Когда стемнело, она продолжала сидеть, не включая света и не отзываясь ни на стук в дверь, ни на телефонные звонки. Слёзы сделали её бессильной и апатичной, мысли текли вяло, и даже ненавидеть уже не хотелось. Стеша знала, что с рассветом это состояние исчезнет, и после сна организм восстановит способность к переживанию. Оно уже не будет таким острым, но станет более навязчивым. Так случилось после разлуки с Ярославом. Так, скорее всего, будет и завтра.

В дверь снова постучали.

– Стеша, дочка, ты здесь?

Голос мамы вернул девушку к жизни. Кто сможет понять её лучше, чем она? Стеша мигом вскочила и бросилась к двери. Яркий сноп света ударил в привыкшие к темноте глаза, и Наташа увидела, как они покраснели и опухли.

– Что случилось, дочка?

Ещё мгновение и Стеша призналась бы во всём, но мысли, одна быстрей другой, пронеслись в голове. Она не может расстраивать маму накануне праздника. Потом она ей всё расскажет, но сейчас видеть, как погаснет свет в любимых глазах – нет! Это равносильно ещё одной смерти!

Наташа взяла её за руку и отвела к кровати; включила ночник – Стеша быстро сунула дневник в столешницу и села рядом с матерью.

– Ты плакала, очень много и горько, - обняв дочь за плечи, ласково сказала Наташа, - поделись со мной своим горем, Стешенька. Это Ярослав?

Она сама дала подсказку. Стеша рассказала ей о ссоре, как и собиралась сделать днём, и почувствовала, что голос обретает прежнюю твёрдость. Она говорила о Ярославе, а думала о Диме и Наташе, которой речь дочери казалась бессвязной и лишённой эмоциональной окраски. После слёз это было естественным.