Шрифт:
КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ
Кому-то смешно?
Внезапно зазвенело в ушах, черная стена покачнулась и начала падать, и он хотел отдать приказ универсальному стабилизатору, но...
*
Вечерело, остро и незнакомо пахли черно-желтые мелкие колокольчики на тонких раздвоенных стеблях. Длинные тени от зданий и деревьев тянулись через улицу, подбираясь к заставленной столиками площадке, окаймленной невысокой узорчатой оградой. Было тепло и безветренно, в бирюзовом небе парили большие розовые птицы, а листва на деревьях чуть заметно
Свободных мест за столиками почти не было, и напротив него тоже сидел некто с узким смуглым лицом, безгубой щелью рта, тонким носом, похожим на клюв, и странными, косо посаженными глазами. Впрочем, как он успел заметить, все вокруг были такими же. Мужчина держал обеими руками чашу, до половины наполненную жидкостью янтарного цвета, и с умилением разглядывал черно-желтые колокольчики, растущие у ограды.
– Хорошо-о!
– медленно сказал мужчина и длинно втянул воздух тонким носом.
– Ну чем не жизнь?
Мужчина погрузил в чашу узкое лицо, зачмокал, засопел, заглотал раз, другой, третий - осторожно опустил чашу на столик и скрестил на груди желтые четырехпалые руки.
– Ну чем не жизнь?
– повторил он, обводя взором бирюзовое небо. Хорошо-то как после работы. И работа хорошая. И после работы хорошо. Два раза повторишь, ну редко - три, и то перед выходным - и никаких проблем. А?
Он смотрел на смуглолицего и четырехпалого, с наслаждением потягивавшего из чаши, смотрел на других, тоже угощавшихся за столиками, смотрел на красное солнце, оседающее в пушистую белую дымку в далекой точке, куда стремились улица, здания и деревья, смотрел - и старался, силился, тужился вспомнить: кто же он и что делает здесь?..
– А не хочешь повторять - и не надо, - лениво рассуждал узколицый, стряхивая капли с лимонного цвета одежды.
– Мало, что ли, развлечений? А Обитель грез за углом, а Букет наслаждений, а Поле острых ощущений, а Королевство мелькающих снов? Разве мало? Вот я и говорю: чем не жизнь? Отдохнешь - и работать хочется, а работаешь в охотку, потому что знаешь: вечер твой, и выходной твой - и такие это вечера-a!..
– Мужчина зажмурился, потряс головой, расслабленно откинулся в кресле цвета колокольчиков.
– Ну что еще надо? Созданий небесных? А н-ничего, дорогой, потому что ничего не надо. Вот так.
Солнце растворилось в белой дымке, а птицы все парили в темнеющем небе, уже не розовые, а серые, и играла, играла музыка.
Он сидел за столиком напротив узколицего, довольного всем мужчины, осушившего-таки свою чашу, сидел и соображал: ну кто же он и почему здесь?
– Вот она, воля-то, - ворковал мужчина.
– Хочу - и еще повторю. Вот она, воля-a!..
И от этих слов словно вспыхнуло что-то внутри. Вот он кто - Вольный Стре...
*
Внезапно зазвенело в ушах, стена покачнулась и начала
*
На этот раз у него не было тела. Ничего у него не было. Возможно, он был просто предметом обстановки, какой-нибудь полочкой, которые в изобилии лепились на стенах просторной комнаты. Тусклая лампа под алым абажуром едва освещала мужчину и женщину на низком широком диване.
Мужчина и женщина лежали под ворсистым одеялом, и женщина, сощурившись, смотрела в невидимый в полумраке потолок, и мужчина тоже смотрел в потолок и говорил, одной рукой обнимая женщину, а другой чертя в пространстве над диваном разные округлые фигуры.
– И подумать только, как все-таки наша жизнь отличается от существования этих убожеств.
– Мужчина сжал плечо подруги четырехпалой рукой.
– Тебе повезло, милашка, мы вытащили тебя оттуда, потому что у тебя совсем другое предназначение в жизни. Не так ли?
Женщина молча потерлась головой о плечо мужчины, и мужчина продолжал, не переставая водить в воздухе рукой.
– Ты должна это знать, милашка, знать и ценить. Эти убожества уверены, что счастливы. Они убеждены, что каждый вечер после работы пьют свой дурман, торчат в Обители грез, шатаются по Королевству мелькающих снов. Как бы не так!
– М-м...
– сказала женщина, извиваясь под одеялом.
– Подожди, послушай. Ведь это же все иллюзия. Розовые птицы и заходящее солнце. Ничего же нет! А есть работа и только работа, а в перерыве - ма-аленькая процедура - и возникает иллюзия, и убожества довольны и продолжают работать с еще большим рвением. Для кого, милашка?
– М-м...
– сказала женщина, забрасывая руки за голову.
– Правильно, для нас. Для нас, которые все это придумали. Они довольны - и мы тоже. Поверь, это была очень хорошая выдумка.
– Еще бы!
– Женщина хмыкнула и устроила голову на груди мужчины.
– Да нет, пойми правильно. Руководить ими - тоже работа нелегкая. Наблюдать, координировать, управлять и направлять - это труд и еще раз труд. Тем не менее, безусловно, мы заслужили хорошую жизнь, создав иллюзию для них и став совершенно вольными, как те иллюзорные розовые птицы...
"Вольные!
– стукнуло в сознании того, кто был просто предметом обстановки, какой-нибудь полочкой.
– Вольные! Вот кто я - Вольный Стрелок!"
*
И зазвенело cо всех сторон, и черная стена покачнулась и начала падать, и он вспомнил об универсаль...
*
И опять он потерял только что на мгновение возникшее ощущение собственного тела. Теперь он был даже не полочкой в темной комнате, а просто какой-то флуктуацией воздуха в обширном помещении, залитом ровным светом. Дальняя вогнутая стена помещения представляла собой экраны, перед ними развалились в креслах люди в белых балахонах, а позади кресел простиралась гладь бассейна.