Конь бледный
Шрифт:
— А-а-а! — рвался из груди вопль-рык.
Прочь, прочь отсюда!
— А-а-а!!!
И земля разверзлась под ногами, принимая в своё тёмное лоно грешника…
Чья-то тяжёлая длань ощутимо шлёпала Степана по щекам, возвращая к сознанию.
— Ты живой, Плясун? — донеслось до журналиста, как сквозь вату.
Он открыл глаза и сначала ничего не смог разобрать в наступающей со всех сторон темноте. Потом сквозь сумрак прорезался ярко-жёлтый луч фонарика. В его свете Чадов различил ящероподобное лицо батюшки.
— Отче, мы уже на том свете?
—
— А если серьёзно? — С помощью священника парень принял строго вертикальное положение.
Голова кружилась и болела. Видно, сильно приложился во время падения.
— Если приборчик не врёт, — сверился со своим ПДА Опрокидин, — то мы сейчас ровнехонько в подземельях института «Агропром».
— А где все наши?
Опираясь на стену, встал на ноги.
— Там остались…
Батюшка посветил фонариком вверх. В толстом бетонном потолке зияла большая неровная дыра, через которую они и провалились в эту преисподнюю.
— Они… — начал было журналист и не договорил из-за сжавшей горло судороги.
— Да живы, живы, не волнуйся, — успокаивающе махнул рукой отец Иоанн. — Просто, когда началась вся эта хренотень, ты рванул куда-то, я побежал за тобой, и мы с ними оказались по разные стороны гона. А потом парочка обалдуев сверзилась в сие пекло. Одним словом, надо выбираться, чадо. Я уже связался с нашими спутниками, договорились о точке встречи. Курс — «Янтарь». Там сейчас находится новая база «грешников». Именно туда указал бюрер. Мы с тобой пойдём под землёй, через Агропром, а они отправятся поверху.
Испытующе посмотрел на молодого человека.
— Ты как, идти в состоянии?
— Нормуль, — показал большой палец Степан. — Всё о'кей, отче.
— Вот и славно, — улыбнулся священник, поправляя оружие. — Ино побредём с Господней помощью! Тебе пособить?
Кивнул на чадовскую амуницию, но молодой человек отрицательно мотнул головой. Дескать, сам справлюсь.
— Ну, как знаешь… Была бы честь предложена…
Подозрительно оглядываясь по сторонам и медленно поводя стволами автоматов, «крестоносцы» подались вперёд.
Журналисту как-то сразу не понравился этот странный туннель. Что-то в нём было не так. А что именно, ни он, ни Опрокидин, тоже заметно поёживающийся, причём явно не от холода, объяснить не могли.
Эти поросшие даже не зелёным или чёрным, а каким-то голубоватым мхом кирпичи и бетонные плиты с торчавшими то здесь, то там ржавыми арматуринами источали враждебность, щерясь на людей выбоинами и сколами.
Прямо как крысы.
Тьфу, не любил Степан этих тварей. И не понимал тех придурков, которые заводили себе жутковатых грызунов в качестве домашних питомцев. Вон, в Интернете куча специальных сайтов, дающих советы по уходу за «милыми зверушками». Делом бы лучше занялись, а не дурью маялись.
Как говорится в одной русской пословице, не буди лихо, пока оно тихо. Стоило только подумать о хвостатых тварях, как они невесть откуда свалились им с батюшкой на головы. Причём в буквальном, а не переносном смысле.
В своде тоннеля обнаружился то ли колодец, то ли просто какое-то сливное отверстие, из которого выпрыгнули с десяток огромных, в полтора локтя длиной, зверюг,
— Бля!… — вскрикнул Чадов, в ужасе стряхивая с себя визжащие мохнатые клубки. — Стреляйте, отче!
И первым открыл огонь по грызунам, даже особо не целясь.
Уши заложило от грохота выстрелов и от дикого крика поражаемых тварей. Они летели в разные стороны, точно бильярдные шары. Натыкаясь друг на друга и тут же отлетая. Иные, правда, почувствовав запах и вкус крови, забывали о родстве и тут же принимались за трапезу, закусывая плотью сородичей.
Смотреть на это было жутко и омерзительно. Но куда деться? Закрыть глаза? А как тогда стрелять?
Степан нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока в автомате сухо не защёлкало, сообщая о том, что патроны закончились. Расстрелял всю обойму и Опрокидин, потому как и с его стороны стрельба прекратилась.
— Да воскреснет Бог, и расточатся враги его! — воскликнул батюшка, размашисто крестясь. — Слава Всевышнему!
— Воистину, — выдохнул Степан. Креститься не было сил. Да и вообще…
— Конец! — прохрипел священник. — Кажется, отбились…
— Не может быть! — не поверил Чадов, вытирая со лба холодный пот.
Посветил фонариком.
Точно.
Среди серо-буро-кровавого месива, устилавшего землю вокруг них, не было никакого шевеления. Ну, ладно, они пристрелили пару-тройку десятков. И такое могло быть. Здесь, в закрытом помещении да при такой кучности нападавших, одной пулей можно было сразу нескольких тварей укокошить. (Даже странно, как это напарники друг друга не ранили, ведь рикошет и всё такое…) Но остальные? Неужели пали жертвой зубов собратьев?
Ну, не до лишних размышлений сейчас. Надо дальше двигать.
— Вперёд! — скомандовал Опрокидин, перезаряжая пистолет.
Благо, запасные обоймы имелись. Золотое правило человека с пистолетом: не имей сто рублей, но запаску всегда имей!
Так они прошли сотню или другую шагов. Степан сначала считал их, но потом сбился и перестал. Тем более что коридор петлял, то и дело являя их глазам всё новые и новые боковые ответвления.
Странно, однако здесь даже спустя столько лет после катастрофы продолжали гореть лампочки, освещая всё вокруг таинственным тревожным светом. Как они не перегорают? Или это тоже своего рода аномалия, порождённая Зоной, — вечно горящие лампы подземелья «Агропрома»?
— А вы не растерялись, батюшка, — ехидно заметил журналист. — Вон как лихо по крысам шмаляли. Как же ваше утверждение, что все обитатели Зоны твари Божьи, что их любить и понимать нужно?
Святой отец возмущённо хмыкнул.
— Скажи спасибо, что я не буддист или джайнист какой! А то бы вспомнил о благом ненасилии, да и скормил тебя этим мерзким животинам за длинный язык. Не всё следует понимать буквально. Есть действительно Господни творения, а есть те, которые породил сон разума или диавол. В принципе вся эта Зона не что иное, как порождение заснувшего человеческого разума, забывшего о Создателе своём… О-хо-хо, грехи наши тяжкие. Когда же за ум наконец возьмёмся, хозяева природы?