Шрифт:
Роланд ГРИН
КОНАН ХРАБРЫЙ
ПРОЛОГ
Закат окрасил в золотой и красный цвет снега Повелителя Ветров, монарха Ибарских гор. Сумерки уже поглотили их нижние склоны, в то время как ночь спустилась в долины.
Бора, сын Рафи, лежал за валуном и изучал долины перед ним. Три долины разбегалось от подножия Господина , как спицы колеса. Будь Бора выходцем из города, его воображение, вероятно, различило бы очертания монстров, уже образовавшихся из тумана.
Однако, семья Боры была семьей пастухов и охотников на волков в деревне Малиновые Ключи, с тех самых пор, когда предки
Или скорее, так можно было сказать два месяца назад. Тогда начали происходить странныфе истории. В одной долине туманы каждую ночь становились зелеными. Те, кто рисковал спуститься в долину, чтобы разобраться в причине не вернулись, за исключением одного, который превратился в сумасшедшего, бормочущего овырвавшихся на свободу демонах.
Затем люди начали исчезать. В начале дети - девочка, наполнявшая водой горшки в пустынном ручье; пастушок, несший пищу своему отцу на пастбище; дите , утащенное , когда его мать мылась. Нигде не было никаких следов грабителей за исключением отвратительной вони, которая заставляла собак с воем отбегать, и иногда следов ног, которые могли бы быть человеческими, если бы люди имели ногти, длиною в палец.
Затем начали исчезать взрослые мужчины и женщины. Не было ни одной непострадавшей деревни, пока люди не перестали покидать свои дома с наступлением темноты и даже днем ходили вооруженным игруппами. Поговаривали, что караваны, прорывающиеся через ущелья и даже патрули солдат Илдица теряли людей.
Мугра-хан, военный губернатор Илдица, слышал истории, но сомневался в их достоверности, по-крайней мере в том что касалось деревень. Он не видел ничего, кроме тени восстания, и считал себя обязанным не допустить его. Он не был таким глупцом , чтобы арестовать невинных людей и попытаться убедить Семнадцать Наместников, что они - повстанцы. Семнадцать тоже не были глупцами. Мугра-хан усилил свои аванпосты , арестовал несколько протестоваавших и ожидал от повстанцев, когда они восстанут, либо затаятся в своих берлогах.
Однако ни повстанцы, ни нечто другое человеческое не сделало ничего подобного. Вместо этого целые аванпосты начали пропадать. Иногда оставалось несколько тел, выпотрошенных как овцы, обезглавленных , расчлененных нечелеовеческой силой. Однажды двое солдат спаслись - один умирающий, оба сумасшедших, лепечущих о демонах.
На этот раз, сказкам о демонах поверили. Конечно, Мугра-хан продолжал также верить в повстанцев. Он не видел причин сомневаться в том , что и то и другое может нарушать спокойствие и порядок Турана. Посланцы сломя голову неслись в Аграпур с просьбами о помощи и совета.
Какая судьба ждет этих посланцев Бора не знал и мало тревожился об этом. Его куда больше волновала судьба его отца Рафи. Рафи обвинил несколько солдат в краже его овцы. На следующий день друзья солдат арестовали его как "подозреваемого в поддержке восстания". Какая судьба ожидает "подозреваемого в поддержке восстания" Бора знал слишком хорошо. Он также знал, что прощение часто приходит к тем, чьи родственники хорошо служили Турану. Если он узнает секрет демонов-грабителей, может это будет способствовать освобождению отца?
Было бы хорошо, чтобы отец мог освободиться
Бора немног подвинулся, не сместив ни одного голыша. Вероятно, придется провести долгое время, изучая эти темные долины.
Мастер Еремиус повелительно махнул. Слуга бросился вперед , держа в каждой руке по витиеватой серебряной бутылочке, покрытой изысканной гравировкой, наполненой кровью. Руки у нег грязные, отметил Еремиус.
Еремиус вырвал бутылочки у слуги и засунул их в шелковые мешочки, свисавшие с малинового кожаного ремня. Затем он ударил скалу у своих ног посохом и выбросил левую руку , ладонью наружу. Скала разверзлась. Хлынула вода, приподняв слугу с земли и затем бросив его вниз, задыхающегося и молящего о прощении. Еремиус позволил воде течь до тех пор, пока слуга не стал чистым телом и тряпьем настолько, насколько жто было возможно не содрав с него кожу.
"Пусть это будет для тебя уроком", - сказал Еремиус.
"Я понял , Мастер" простонал слуга и удалился быстрее, чем появился
Влажный камень совершенно не мешал Еремиусу спускаться в долину. Его босые и твердые , как из выделанная кожи, ноги с длинными пальцами легко находили мельчайшие выступы в кромешной темноте. У подножия горы его поджидали двле слуг с горящими факелами, сделанными из обычного тростника , но испускавшие необычный рубиновый свет и шипевшие, как рассерженные змеи.
" Все в порядке, Мастер"
"Хорошо"
Они последовали за ним , когда он поднимался по другой стороне долины к Алтарб Трансформации. Он хотел прибыть вовремя, чтобы успеть привести в порядок , если что- то будет не так. Сообщение слуг говорило ему лишь о наличии самого Алтаря, который могли утащить хищники или какое-нибудь существо, вырвавшееся на свободу в результате Трансформации происшедшей этим вечером.
О , почему Иллиана уже не мой друг и союзник , или хотябы почему он не отобрал вторую драгоценность Курага, прежде чем она сбежала! До того как она нашла бы способы противостоять ему, двойная Драгоценность дала бы ему непреоделимую мощь, как личную , так и через союзников.
В голове Еремиуса пронеслось проклятье на Иллиану, но он вовремя остановился - магия , которую он использовал в Трансформации , требовала совершенной концентрации. Однажны он чихнул в середине Трансформации и увидел, что существо выпрыгнувшее из Алтаря только частично трансформировано и совершенно не подчиняется ему. Он даже вынужден был начатьдругую Трансформацию, чтобы поставить существо под контроль.
Алтарь казался частью холма, что и было на самом деле. Еремиус создал его из скалы - безликая плита высотой по пояс и шириной в 12 шагов. По краям плиту окаймляли руны могучих колдовских знаков.
Подобно рунам большого золотого кольца на левой руку Еремиуса, эти руны были древним преводом на Ванир с еще более древнего Атлантийского текста . Даже среди колдунов, только немногие знали эти или любые другие письмена , касающиеся Драгоценностей Курага. Многие просто сомневались в их существовании. Еремиус радовался этому. Чем меньше знает, тем меньше ищет.