Конан и амулет небесного народа
Шрифт:
Король Мило о чем-то переговаривался на балконе со своим младшим сыном Ариостро. Это был еще подросток, но, как говорили, в уме он порою превосходил отца и старшего брата. Вот Ариостро разразился страстной тирадой, жестикулируя и указывая на Конана. О чем он говорил, киммериец слышать не мог – слишком далеко было. В ответ на слова сына король сердито покачал головой и подал знак слугам. Забили барабаны, возвещая о начале церемонии. Толпа присмирела в ожидании самого интересного. Слуги с факелами, чеканя шаг, двинулись к костру.
Случайно глаза Конана и
Вдруг чистый взволнованный голос раздался из-за спины варвара.
– Стойте! – воскликнул принц Кассио.
Слуги с факелами в изумлении застыли, не зная, что им делать, а Кассио, стремительно вытянув вверх руку, надел на палец Конана огромный черный перстень. Толпа ахнула. Первым опомнился аргосский король.
– Злодей околдовал моего сына! – отчаянно завопил Мило. – Поджигайте скорее!
Слуги, грубо оттолкнув наследника, разом ткнули горящие факелы в сухие поленья. Но Конан, сумев вывернуть палец с перстнем, так что затрещали кости, успел надавить на черное веко. И в миг, когда первый, еще робкий, язычок пламени коснулся его стопы, открылся миру амулет Небесного Народа. Чистые белые лучи озарили площадь. Казалось, на руке Конана зажглось второе солнце… Последующие события лучше всего представить, наверное, устами самого Мило, аргосского короля.
– Он колдует!!! Скорее же убейте его!… Он… он… Нет! Стойте! Он – король Аквилонии! Он сказал нам правду! Скорее тушите огонь! О, Митра!!! Быстрее! Тушите же!!!
…Вот всегда так бывает – легче сказать, чем сделать. Легче поджечь, чем потушить. Вся площадь, вся толпа, собравшаяся у Ратуши, чтобы поглазеть на смерть колдуна, в едином порыве бросилась растаскивать горящие поленья. Воды ни у кого не было – никто ведь не собирался тушить праведный костер. Пока людям удалось разрушить пылающую пирамиду поленьев, огонь успел изрядно пощипать обнаженные ноги Конана. Киммериец искренне пожалел, что Светоч Истины только проясняет мозги, а вот тушить обычное пламя, увы, не умеет. Выходит, если подумать, порою обыкновенная вода гораздо могущественнее божественного амулета Небесного Народа…
Когда Конана наконец сняли со столба и освободили от цепей, король Мило, его сыновья и придворные уже суетились рядом, источая извинения, сожаления и сочувствия.
– Мой великий царственный брат, простишь ли ты меня когда-нибудь?! – жалобно пел аргосский король, и слезы радости и стыда катились по его пышной седой бороде. – Ведь я старый дурак, едва не сжег тебя! Ума не приложу как такое могло случиться?! Все виновные будут тотчас обезглавлены! – прикрикнул Мило, обведя толпу свирепым взглядом.
– Ну тогда поторопись передать власть наследнику, – мрачно пошутил Конан, и полное лицо Мило мгновенно залилось краской, а самые дерзкие даже позволили себе посмеяться над шуткой.
Однако Мило слыл добрым и справедливым королем. Допустив ошибку, он искренне раскаивался в ней,
Но едва приказы были отданы, а процессия с Конаном двинулась в путь, на Ратушную площадь легла гигантская черная тень. Дунул холодный, пронизывающий ветер, поднятый чудовищными крыльями. Вопли ужаса потрясли площадь. Не помня себя от страха, люди бросились врассыпную. Только наследный принц Кассио остался рядом с носилками Конана. В глазах принца варвар заметил изумление, затем немой укор, адресованный ему, Конану, наконец, лютую ненависть. Взметнулся меч, нацеленный в сердце киммерийца, – и Конан в последнее мгновение сумел перехватить руку Кассио.
– Не я вызвал эту тварь, ясно!!! – нечеловеческим голосом взревел Конан. Принц Кассио свалился без чувств; меч оказался в руке Конана.
Киммериец вскочил на обожженные ноги и, превозмогая боль, встал в боевую стойку. Тварь из Чужой Вселенной, парящая над городом, гулко расхохоталась. Смех Существа был подобен грому. Земля затрепетала; древняя Ратушная башня обвалилась, погребая людей под своими развалинами. Повсюду в округе рушились дома. "Если эта Тварь ТАК смеется, что же будет, когда она атакует?" – пронеслось в мозгу Конана. Понятно, он казался неведомому чудовищу ничтожным муравьем, тлей с жалкой тростинкой в руке. А вот как ты, Тварь, посмотришь на Светоч Истины?! И Конан резко выбросил вперед левую руку.
Новый гром демонического хохота потряс Мессантию. Город ходил ходуном; в гавани разваливались в щепки и тонули суда. Тварь из Чужой Вселенной медленно снижалась. Светоч Истины был ей нипочем, ведь она была живая, хоть и родилась безмерно далеко от Земли; амулет же Небесного Народа поражал только то, что создано посредством магии. Безымянная Тварь развлекалась; этот человечек, за которым она была послана, дергался в каком-то странном танце, – так казалось ей.
Конан понял, что ему пришел конец. С подобной Тварью невозможно справиться. Видать, коварные боги решили закончить свою дьявольскую игру. Или продолжить, но уже без него. Бежать было бесполезно, сражаться – тем более. Каким-то шестым чувством киммериец осознал, что должен притворить веко черного перстня. Негоже поганить амулет Небесного Народа о гнилую плоть чудовищного демона.
– Прости меня, Митра! – прошептал Конан.
И в миг, когда око черного перстня закрылось, скрыв божественный Светоч Истины, перед Конаном неожиданно возникла призрачная фигура. Была она огромна и окружена сияющим ореолом лучей ослепительного белого света. Ошеломленный варвар заворожено глядел на величественное, обрамленное пышной седой бородой лицо старика. Он даже забыл о Твари из Чужой Вселенной. Во все глаза глядел он на призрачную фигуру, ибо не узнать ее было невозможно, хотя и видел этого старика Конан всего лишь раз в жизни.