Конан и честь империи
Шрифт:
Лишь Эртель Эклинг оставался по-прежнему мрачен. Даже та нескрываемая и весьма комичная поспешность, с которой ширриф и стигийская магичка, едва откланявшись, покинули комнату, не заставила его улыбнуться. Уставившись невидящим взглядом перед собой, Эртель потирал виски, словно мучимый сильной мигренью.
Темвик Магнуссон, однако, вернулся, едва выглянув наружу и обменявшись там с кем-то парой слов.
– Ваше величество…
– Что еще? – раздраженно вскинулся Эртель.
– Прошу прощения, мне только что сказали… У тронного зала дожидаются посланцы от старшины гномской общины в Вольфгарде. Все при параде, вид озабоченный. Что прикажете передать?
На какое-то мгновение
– Фрам с ними?
– Нет, но…
– Тогда к демонам подземным тронный зал. Эти мне гномы с их церемониями… Пускай их проводят прямо сюда. Примем по малому ритуалу.
Темвик кивнул и немедленно испарился.
– Надеюсь, эти явились с хорошими вестями, – проворчал король Пограничья, проводив взглядом своего управляющего. – Хватит с меня на сегодня гиперборийских ходячих мертвяков и собственных верноподданных с заговорами, шитыми гнилыми нитками…
– Темвик сказал – вид у них озабоченный, – напомнил киммериец. Нейя тревожно спросила:
– Эрт, что с тобой? Ты какой-то… странный. Может, тебе нездоровится?
– Пустяки, – отмахнулся Эртель, рассеянно отвечая на ласки подружки. – Я здоров как волк, просто… Нет, пустое. Немного голова болит, и все.
– Приказать лекаря? – Нейя подалась к дверям. Эртель остановил ее резким жестом.
– Сказал же – пустяки. Конан, ты еще помнишь Фрама? Гнома из Граскаальских копей?
– Фрама? Э-э… – варвар призадумался, потом лицо его просветлело. – Теперь вспомнил! Уж не хочешь ли ты сказать, что старейшиной общины в Вольфгарде тот самый Фрам?!
– Он. Совершенно не изменился, разве что отпустил бороду еще длинней да прибавил солидности. Такой ревнитель традиций – будь здоров! Прием не иначе как в тронном зале, представление полным титулом – а титул у него теперь, должен сказать, немаленький. «Старейшина Каменного Свода, хранитель Малой Печати и Золотого Пояса, доверенный советник у правой руки Подгорного Короля…», дальше уже не помню. Словом, чин высокий и власть нешуточная. У нас ведь гномов чуть ли не четверть всего населения и у них в руках треть всей торговли. Оружейный цех, ювелиры, камнетесы, само собой… В Восходном конце есть даже настоящая гномская таверна под названием «Кузнечный двор». Говорят…
– Хранитель Боевой Кирки и Двойного Топора, Дорин, сын Кхазда, и старшина Граскаальской Торговой палаты, Хранитель Ключа Гроин, сын Трора, к его величеству королю Пограничья Эртелю Эклингу с посланием! – провозгласил, распахивая двери, Темвик, и, впустив гостей, скрылся в коридоре.
Двое, неторопливо и важно прошествовавшие вслед за тем на середину комнаты пред очи короля Эртеля Эклинга, были типичнейшими представителями подгорного народа – малорослые, долгобородые и неимоверно кряжистые, поперек себя шире. Как и предупредил Магнуссон, гномы явились «при параде», то есть разряженные в пух и прах. От массивных цепей с тяжелыми цеховыми знаками и золотого шитья на камзолах из драгоценного бархата по комнате запрыгали яркие блики. Оба посланника носили широкие золотые пояса, символ принадлежности к гномьему дворянству.
– Высокого полета птицы, – успел шепнуть киммерийцу Эртель. – Военный вождь и старший над купцами.
Один, у которого на поясе висели маленькая золотая чернильница и набранный из драгоценных камней абак, держался чуть позади. В руках он сжимал продолговатую серебряную шкатулку, украшенную замысловатой
– От имени подгорного народа, по поручению Старейшины Фрама, сына Дарта, первого среди равных, я, Дорин, сын Кхазда, начальник над воинами, приветствую тебя, король Эклинг, – голос у дверга оказался под стать, звучный и низкий. – Да пребудет Благодать Творца с тобой и твоими подданными. Королю же Аквилонии, великому властителю и воину, чье имя гремит в легендах, старейшина Каменного Свода велел передать, что пребывание Конана Киммерийца на земле Пограничья наполняет его сердце радостью. Он будет счастлив видеть тебя, когда ты только того пожелаешь.
– Благодарю за добрые слова и благие пожелания, – учтиво ответил Эртель, невольно подражая велеречивой гномской манере изъясняться. – Да ниспошлет вам Творец силу и умение, процветания купцам, уважаемый Гроин, сын Трора, и отвагу твоим воинам, Дорин Кхаздул. Сейчас подадут лучшее вино из моих погребов, дабы могли мы поднять кубки за наш союз.
– Твои вина превосходны, и такое предложение – великая честь для нас, – серьезно ответствовал посланник, – однако прежде я предпочел бы передать королю то, что велел мне Старейшина Фрам, сын Дарта. Не прогневайся, король Эклинг, но мы явились по не слишком приятному поводу – как для людей Пограничья, так и для подгорного народа. Старейшина велел сказать, что гномы Граскааля не смогут участвовать в Летнем Торжище. Более того. Мы вынуждены на некоторое время закрыть Великие Врата, и сами уйдем в глубину.
Эртель оторопело откинулся на спинку кресла. Дверг тем временем принял из рук своего спутника серебряную шкатулку и с поклоном протянул ее королю. Откинув плоскую крышку, Эртель достал хрустящий пергаментный свиток с печатью зеленого воска, развернул его и пробежал глазами. По мере осознания смысла прочитанного лицо его приобретало все более мрачное и вместе с тем ошарашенное выражение.
– Не понимаю, – наконец сказал он, бросая свиток на стол, и гневно повторил. – Не понимаю! Почтенный Дорин Кхаздул, что это означает? Если отбросить многословные извинения, коими досточтимый Фрам наводнил свое послание, остается только одно: накануне Большой Ярмарки подгорный народ покидает Вольфгард. Совсем! Закрываются лавки, оружейни, мастерские ювелиров, более того, вы закрываете свои жилища и уходите в ваши пресловутые копи, накрепко запершись изнутри. Такого еще не бывало с тех пор, как между Пограничьем и Каменным Сводом заключено соглашение о вечном союзе! Скажи мне только одно: почему? Во имя Творца, Дорин, почему?
– Я всего лишь начальник над воинами, – с сокрушенным видом развел руками дверг. – Помыслы правящих под Каменным Небом мне неведомы. У меня приказ…
– Да полно! – взревел Эклинг. – Ты, второе лицо в общине после самого Фрама, не знаешь причин вашего, иначе не назвать, повального бегства? Ты полагаешь меня глупее, чем я есть? Что это, Дорин, – оскорбление? Для подобного поведения должны существовать самые веские причины, и, может быть, они в полной мере затрагивают народ Пограничья. Поэтому, демон меня раздери, я имею право их знать, я просто обязан их знать! Вы, гномы – великие рудознатцы и чувствуете самую душу камня. Может, ваши ведуны предсказали, что в первый день второго месяца лета земля разверзнется и поглотит мой город? И ты не хочешь мне об этом сказать? Скажи мне правду, дверг, во имя союза между нашими народами! Говори же!