Конан и дар Митры
Шрифт:
Он замялся, с тоской пощупав свой живот, в котором с утра не было ничего, кроме сухой краюшки. После боя есть хотелось особенно сильно, а в лодке пиратов - в той, первой, что доставила на берег Фарала - могло найтись что-нибудь съедобное.
Странник, видно, понял его и развязал котомку.
– Не разделишь ли со мной завтрак?
– Он сунул Конану основательный шмат сала на половинке хлебного каравая.
– Но давай поедим по дороге, киммериец. Я тороплюсь, а главный мошенник с этой посудины, - Фарал бросил взгляд на галеру, - меня обманул. Теперь придется идти в Шандарат пешком.
– Тут недалеко, -
– Пойдем!
Они зашагали к скалам, за которыми находилась северная дорога в Шандарат, называемая также Гирканской. Шла она по невысокому плоскогорью, постепенно спускавшемуся к городским окраинам; слева открывался вид на зеленовато-голубые дали моря Вилайет, справа и сзади тянулась пустынная степь, над которой высоко в небе парили коршуны. Преодолев подъем, путники выбрались к тракту и, повернув на юг, ускорили шаги - оба рослые, длинноногие, быстрые. Конан, несмотря на юные свои годы, был повыше и помощнее аквилонца, но тот удивлял какой-то гибкостью, мягкостью и стремительностью движений; казалось, тело его лишено костей. Разумеется, это было не так; чтобы прикончить шестерых отчаянных головорезов, требовались и умение, и могучие мышцы, что наверняка крепились к не менее мощным костям.
Сильные мышцы и крепкие кости, однако, не могли удивить юного киммерийца. Этакого добра хватало и на его родине, и в северных землях Ванахейме и Асгарде, да и в южных тоже, в той же Аквилонии, к примеру, или в Немедии! Тут повсюду жили люди со светлой кожей, с рыжими, золотистыми или черными волосами, воинственные и гордые, любившие поиграть мечом, метнуть копье или выпустить в ближнего стрелу из арбалета. Хорошие стрелки, равно как и копейщики, ценились высоко; выше же всех - мастера фехтования, владевшие мечом и кинжалом с такой виртуозностью, что оружие казалось продолжением их рук. Фарал, судя по всему, был из настоящих мастеров.
У такого не худо бы и поучиться, размышлял Конан, шагая рядом с аквилонцем по плотному песку и жадно расправляясь с остатками хлеба и сала. Спутник его, напротив, ел неторопливо и каждый кусок жевал чуть ли не в пять раз дольше; поэтому, когда юный варвар решил продолжить разговор, они оказались уже в доброй тысяче шагов от места стычки.
– Ловко ты разделался с этими недоумками! Вроде бы они тебя и царапнуть не успели?
– Не успели, - подтвердил Фарал.
– Хмм...
– протянул Конан. Его очень хотелось расспросить странника, кто он и каким делом занят, почему торопится в Шандарат и где научился так мастерски владеть оружием. Все эти вопросы - и дюжина других - вертелись у Конана в голове, не срываясь, однако, с языка. По его понятиям мужчине не полагалось проявлять любопытство - разве что в самой минимальной степени и весьма завуалированном виде. Он покосился на сумку, висевшую на поясе. Может быть, Шеймис, прятавшийся в ней, сумеет проникнуть в мысли этого аквилонца?
Вдруг ладонь Фарала коснулась его плеча.
– Мне кажется, у тебя кое-какие трудности, киммериец?
– Никаких, - прищурившись, Конан следил за уходившей на восток, в открытое море, галерой. На ней было пять или шесть десятков пиратов, но их главарь даже не попытался высадить на берег большой отряд и отомстить за смерть своих людей. Видно, догадывался, что голова Фарала будет стоить
Тут Конан перевел взгляд на своего попутчика и повторил:
– Никаких! Я пришел сюда из Гипербореи, после изрядной драки, в которой нас здорово потрепали... пришел через горы и степь... Сам понимаешь, после этого ни холод, ни голод, ни стычка с парой-другой ублюдков особо не испугают. А теперь, - он с довольной усмешкой похлопал себя по бедру, - теперь у меня есть меч! Отличный меч!
Фарал покивал головой, словно бы соглашаясь, но глаза его буравили сумку на поясе Конана - ту, где затаился дух сумерек.
– И все же мне кажется, что у тебя намечаются трудности, - странник вздохнул и отвел взгляд.
– Ну да ладно: захочешь - скажешь... Значит, ты ходил в набег на гиперборейцев?
– решил он переменить тему.
– Да.
– И куда направляешься сейчас?
– Еще не знаю. Может, вернусь домой или пойду на юг. Хочу попасть в Замору.
– План завербоваться к пиратам провалился, и идея насчет воровского братства Аренджуна вновь овладела Конаном.
– Что ты хочешь делать в Заморе?
– поинтересовался Фарал. Кажется, ему и в голову не приходило, что мужчине неприлично так любопытствовать, но Конан почему-то на него не обижался. Он пожал плечами.
– А что можно делать в Заморе? Поброжу, посмотрю, поучусь....
– Ничему хорошему там не научишься.
– Становилось жарко, и странник, не останавливаясь, стянул плащ, свернул его и перебросил через плечо. Да, ничему хорошему там не научишься, особенно в Аренджуне и Шадизаре, повторил он.
Конан придерживался иного мнения, но спорить не стал; коли начался разговор про учение, у него было о чем спросить.
– Я - человек свободный, - заявил он.
– Могу отправиться в Замору, а могу - в Бритунию, Немедию или Аквилонию... К примеру, если ты мне скажешь, где навострился так драться, я...
Фарал, прервав его, рассмеялся.
– Ты думаешь, я обучался в Аквилонии?
– А разве нет? Мне говорили, что там много славных воинов... рыцарей, как их называют.
– Он не собирался информировать Фарала, что при штурме Венариума снял головы с пары этих воинов, а может, и с большего числа.
Аквилонец покачал головой, и его светлые, оттенка зрелой пшеницы волосы рассыпались по плечам.
– Все правильно, в Аквилонии много хороших воинов и много учителей фехтования, особенно в столице, в Тарантии... есть там и конные рыцари, и знаменитые стрелки из Боссома, чьи луки бьют на четыреста шагов... Только я, Конан, не солдат, не рыцарь и вообще не воин, и учиться мне довелось не в Аквилонии.
– Ты - не воин?!
– юный киммериец был поражен.
– Странно слышать такое от человека, уложившего недавно шестерых! Ну, если не воин, так кто же?
Попутчик задал ему уже немало вопросов, и Конан полагал, что наступила его очередь. Фарал, казалось, не имел возражений и, улыбнувшись, признался:
– Я не воин, друг мой; я - боец.
– А разве есть разница?
– Конечно! Подумай сам: воин воюет, и он - рыцарь ли, простой солдат - обязан подчиняться командирам. Обязан, понимаешь? А это значит, что ему приходится не только защищаться, но и нападать, атаковать, рубить и колоть кого прикажут, ибо это обычное дело на войне.
– А боец?