Конан и дар Митры
Шрифт:
Местность вокруг постепенно сминалась все более заметными складками, и дорога начала подниматься и опускаться - с пригорка в овраг, из оврага снова на пригорок. Мерно покачиваясь на широкой лошадиной спине и отстраненно глядя в ясное синее небо, Конан позволил этому монотонному движению и сливающемуся с ним ритму нехитрой песенки убаюкать себя.
Обычно, странствуя по незнакомым местам, он никогда не позволял себе расслабляться подобным образом, но сейчас дружеская близость Маленького Брата, тепло его крепкого ладного тела и негромкий голос почему-то вселяли в огромного киммерийца совершенно
Хотя... Откуда это у него такие мысли? Конан резко выпрямился в седле и помотал головой. Не хватало еще только заснуть! Вот как раз под копытами лошадки заблестели коварно затаившиеся в пыли булыжники... Киммериец хлопнул себя по затылку, окончательно прогоняя дремоту, и, подтянув повод, повел конягу осторожнее. Похоже, то ли благодаря вокальным способностям Маленького Брата, то ли из-за того, что ветер внезапно стих, они успешно обгоняли пожар. Правда, заключил Конан, обернувшись и озирая степь, если им и придется сегодня где соснуть, так только в горах; надеяться в их положении еще и на ночлег и отдых в этих местах, значит искушать судьбу.
– Как ты думаешь, - киммериец хлопнул по плечу сидевшего впереди Маленького Брата и вытянул руку к горам, - к ночи доберемся?
– Конечно!
– сунув лютню в мешок, Лайтлбро повернулся к нему и состроил большие глаза.
– Ночью вообще-то не худо бы и поспать, а ложиться прямо в траву, рискуя превратиться в жаркое для разбойников, мне совсем не улыбается.
– Хмм...
– протянул огромный киммериец. Ему явно не верилось, что между желанием Маленького Брата как следует выспаться и возможностями их кобылки существует какая-то связь. Успеет ли лошадь выбраться к горам до вечера? Это казалось Конану сомнительным, но тут его маленький спутник посоветовал киммерийцу меньше крутить головой по сторонам и посмотреть хоть раз вперед.
Конан послушался, посмотрел и ахнул - спал он что ли под немудрящие песенки Маленького Брата? Хребет впереди занял уже полнеба, а солнце, словно рывком соскочив с прежнего места, внезапно очутилось далеко на западе. Холмы, еще недавно подставлявшие под его ослепительные лучи свои лысеющие макушки, отбрасывали теперь длинные косые тени; воздух стал заметно прохладнее, и их разморенная было лошадка, закусив удила, вдруг целеустремленно припустила вперед по дороге, так что Конану осталось только удивляться, откуда у нее взялось столько прыти.
– Воду небось почуяла, - заметил Лайтлбро и заерзал в седле.
– Ты как, кстати, отдохнул немного, расслабился?
Конан уже собрался недовольно буркнуть, что некогда было ему отдыхать и расслабляться, трясясь в седле в тесноте и неудобстве, но тут до него внезапно дошло, что усталости-то он не чувствует. Наоборот, он словно был заряжен какой-то энергией - и настолько, что ему вдруг захотелось соскочить на землю и нестись впереди лошади подобно пыльному смерчу. Странно, подумал он; кажется, музыка и песни малыша порядком его взбодрили... Магия? Или он попросту задремал
Не удержавшись, Конан широко развел руки и довольно потянулся.
– Ладно, можешь не отвечать, - Маленький Брат притворно нахмурился и подобрал выпавшие из рук варвара поводья, - я и сам все вижу. Скоро начнет смеркаться, так что, раз ты выспался у меня за спиной, будешь дежурить первым.
Киммериец в ответ только прижмурил глаза, словно разомлевший на солнцепеке огромный кот; даже если б Лайтлбро потребовал, чтобы он оставался на страже всю ночь, Конан не стал бы возражать.
Однако Маленький Брат не собирался предлагать ничего такого. Когда лошаденка наконец добралась до источника - тихо журча, тот выбивался из расселины у подножия горной кручи, и трава вокруг него была зеленой и сочной - бритунец молча спрыгнул на землю и занялся поклажей. Слез с лошади и Конан. Рассеянно погладив болтавшуюся у него на груди флягу, он потряс ее и с сожалением убедился, что вино выпито до последней капли.
Избавившись от двойного груза, лошаденка довольно фыркнула и опустила морду в ручей. Когда она напилась, Маленький Брат снял с нее седло и всю упряжь и угостил на прощанье хорошим пинком. Заржав, кобылка отбежала шагов на двадцать и, тут же забыв о нанесенной ей обиде, спокойно принялась пастись. Конан наблюдал за этой сценой с молчаливым одобрением: в самом деле, тянуть лошадь через горный перевал себе дороже, а потому лучше расстаться с ней сейчас.
Сняв с шеи флягу, он вытащил деревянную пробку и утопил пузатый кожаный сосуд в ручье.
– Ну, что ты там возишься?
– окликнул его Маленький Брат.
– Бери мешок и пойдем. Нам нужно найти укрытие на ночь.
Конан выпрямился, шагнул к своему изрядно полегчавшему тюку и забросил его на плечо. Тропа, что шла, вероятно, к перевалу, начиналась прямо у его ног; петляя среди уродливо скрюченных колючих кустов и заросших мхом каменных глыб, она втягивалась прямо в ущелье, словно гигантским ножом прорезанное в теле горы. Маленький Брат, поднявшись на сотню шагов вверх по тропе, остановился у ближайшей груды камней и махнул приятелю рукой.
– Похоже, неплохое место для ночлега, - произнес он, когда киммериец подошел ближе.
– Взгляни!
– Да, неплохое, - заключил Конан, осмотревшись. Два здоровых валуна, прилепившихся к скальной стене на расстоянии пятнадцати локтей друг от друга, образовали нечто похожее на маленькую каменную крепость с двумя башнями, а окружавшие их полукольцом камни помельче только подчеркивали это сходство.
– Ну что, забираемся?
– предложил Лайтлбро и, не дожидаясь ответа, полез внутрь.
Оказавшись за стенами "крепости", оба путника, не откладывая дела в долгий ящик, приступили к разбивке лагеря. Валявшиеся поблизости гранитные обломки пошли на устройство грубого очага (огонь его, находясь на тропинке, никто не сумел бы заметить); мелкие острые камушки были сметены в сторону, и их место заняли охапки травы и еловые лапы. После того, как постели были готовы, Маленький Брат с таинственным видом прогулялся вверх и вниз по тропке вместе с небольшим позвякивающим мешочком. Когда он вернулся обратно, мешочек в его руках был пуст.