Конан и Посланник мрака

Локнит Олаф Бьорн

— Мы нуждаемся в способностях Эллара… — нерешительно возразила Чабела.— И я не могу отослать Рейе и госпожу Фриерру…

— Речь идет не о них, — замотал головой Райан.— Гули загадочны своим происхождением и талантами. В остальном они почти такие же, как мы. Они согласились сопровождать Эллара, поскольку он плохо разбирается в людских делах, однако у них свои взгляды на жизнь. Взгляды, которые можно понять.

В глубине души я понимала, что на самом деле Райану просто не хочется расставаться с Меланталь. Оттого он и защищает рабирийцев.

— Не обязательно

же его прогонять,— неожиданно вмешался Аластор.— Мы можем заключить его под стражу до нужного срока. Взять клятву, что подобного не повторится.

— Считаете, это подействует? — грустно осведомилась Чабела.— По-моему, получится еще хуже. Либо мы доверяем Эллару, либо нет. Нельзя держать человека на цепочке или в клетке, выпуская только в нужные моменты.

Тем более невозможно обращаться подобным образом с волшебником, особенно с таким характером, как у него. Будет честнее попросить его уйти.

Из-за занавески неслышной тенью выскользнула Флана, старшая камеристка Чабелы. Присела в поклоне, тихо зашелестела, докладывая госпоже.

Чабела вздохнула, негромко распорядившись пригласить гостей.

— Рейе и Эллар вернулись,— сообщила нам зингарка, когда фрейлина убежала выполнять поручение.— Насколько я понимаю, мнения разделились? Должны ли мы оповестить наших союзников или примем решение сами, в узком кругу?

— Райан, — обдумывавший что-то Конан внезапно рывком поднялся на ноги. — Вы сможете справиться с Даной? Я имею в виду тебя, Тотланта и, прах его подери, этого распроклятого ксальтотуна, не к ночи будь помянут?

— Ксальтотуну я не доверяю,— сразу, не раздумывая откликнулся Райан.— С него станется ударить ножом в спину, когда ты потеряешь осторожность. Вдвоем с Тотлантом мы, может быть, управимся, а может, и нет. Крови в любом случае не избежать. Большой крови. Помни, что наградой победителю станет Каримэнон, Алый Камень. За него многие не пожалеют не только жизни, но и бессмертия души.

— Посмотреть бы мне в честные глазки того, что выволок эдакое сокровище на белый свет, — зло процедил Конан.

— Может, и поглядишь,— обнадежил его Райан Монброн.

Он встал и на всякий случай отошел в самый дальний угол комнаты, почти исчезнув в складках занавесей и колеблющихся теней.

* * *

Они вошли, принеся с собой волну стылого уличного воздуха и запаха тающего снега. Рейе выглядел чуточку виноватым и обескураженным. Он испытывал неловкость из-за поступка своего приятеля, и опасался, что отвечать придется заодно и ему. Эллар же спросил:

— Мальчик жив?

— Ты можешь ему помочь? — быстро ответила вопросом на вопрос Чабела.

Повисла тишина, нарушаемая треском горящих свечей, хлопаньем матерчатых стен под ветром и тихим шелестом падающего на выгнутую крышу шатра дождя.

— Нет, — глуховато произнес Эллар. — Я всегда был скверным целителем.

Я думала, он добавит «мне очень жаль», а он стоял, нагнув голову и исподлобья рассматривал нас. Волосы у него слиплись от

влаги в длинные тонкие прядки, и выглядел намного он хуже обычного. Втайне я порадовалась, что сижу слева от него и почти не вижу обоженной половины лица Эллара. И тому, что позади меня стоит

Аластор. Наверное, он догадался, что даже несгибаемая и чрезвычайно независимая девица из Пограничья иногда нуждается в дружеской поддержке. Положил мне руки на плечи, слегка сжал и прошептал: «Все обойдется».

— Надо полагать, здесь собралось что-то вроде суда? — заговорил рабирийский волшебник.— Тогда можно не тратить время на долгие разговор. Я совершил то, что совершил, и я признаю себя виновным.

Признает он, как же. Таким высокомерным тоном, надо полагать, отказываются от прав на королевство. Не-ет, прав Хальк Юсдаль — нечего этому типу тут делать, будь он хоть тысячу раз величайший маг всего Восхода и Заката. Сидел в Рабирах, и пусть сидит дальше.

Чабела встала со своего диванчика и откашлялась. Решительности у нее заметно поубавилось, и голос звучал, как у обычной женщины, вынужденной рассчитать полезного, однако нарушившего домашние порядки слугу:

— Месьор Эллар, я… Я вынуждена попросить тебя удалиться. Мы не можем доверять человеку, не способному держать себя в руках. Признаю, многие из нас не свободны от этого недостатка, однако он становится вдвойне опасным, если им страдает волшебник. Я хотела бы избежать растущей неприязни и подозрительности. Не знаю, выживает Маэль Монброн или покинет нас, но я опасаюсь повторения подобных случаев. Не будет ни суда, ни обвинений. Ты просто уедешь. Я могу надеяться, что ты выполнишь мою просьбу? Именно просьбу, не приказ. И я не хотела бы навсегда потерять тебя из виду. С твоей стороны будет весьма любезно навестить меня в Кордаве.

Из-за разницы в росте ей пришлось высоко поднять голову, но зингарская королева не побоялась взглянуть в лицо жутковатому магу.

Чем дальше, тем больше я проникаюсь уважением к этой незаурядной женщине. Хотела бы я стать такой же…

— Хорошо,— еле слышно пробормотал Эллар.— Я уйду. Но Ваше величество сохранит в памяти, что я говорил? Берегитесь Камня. Сохраните жизнь Долиане Эрде. Может быть, она лучшее, что родилось в этом мире за последнюю сотню лет.

Он повернулся и пошел к выходу, не слушая, что его сразу же окликнули на два голоса. «Хасти, подожди!» — это крикнул Конан, а «Эллар!» принадлежало Аластору.

Они бы непременно сорвались ему вслед, если бы Чабела не сказала:

— Пусть идет. Не надо его останавливать.

— Мне тоже уйти? — безнадежно спросил Рейе, о котором как-то позабыли, настолько тихо он стоял.

— Нет, конечно! — слишком быстро и слишком возмущенно взмахнула рукой Чабела.— С какой стати? Нет-нет, месьор Рейе, ты никуда не пойдешь, но…

— Мы удаляемся,— с этими словами Просперо выразительным жестом указал нам всем в сторону занавешенного гобеленом дверного проема.— Причем немедленно и нижайше прося прощения за злоупотребление гостеприимством Вашего величества.