Конан и Слуга Золота
Шрифт:
Чудище проявило редкую избирательность: у одного съело только туловище, брезгливо выплюнув панцирь и шлем с головой, у другого – одну ногу, у третьего – руки и ноги. Минуты через три монстр отодвинул и сорванные двери, и отведал полузадавленных, но ещё живых несчастных, лежащих на спине под ней. От их криков, казалось, рухнут вековечные своды…
Вскоре по всей пещере громоздились полусъеденные тела, блестели лужи крови, и висел удушливый запах страха и смерти.
Ноги Хаттафа стали словно ватными, голова кружилась, и он сдерживался из последних сил, чтоб не застонать от животного ужаса, или
Эта надежда не оправдалась.
Огромное тело повернулось, и не торопясь подошло прямо к нему. Бочкообразная голова легко опустилась из-под сводов пещеры к нише, и равнодушные красные глаза с полминуты буравили молчавшего, неподвижного и потевшего пуще прежнего Хаттафа. Стояла такая тишина, что упади игла – эхо разнеслось бы по всей пещере.
Затем огромная пасть рыгнула, обдав человека тёплым зловонием, и длинный жёлто-розовый язык, медленно приблизившись, погладил Хаттафа по щеке.
Конвульсивно голова молодого мужчины отдёрнулась, глаза раскрылись ещё шире. Монстр, казалось, остался доволен такой реакцией. В его глазах, Хаттаф ясно это увидел, появилась насмешливая издёвка:
– Боишься? – Хаттаф услышал низкий рокочуще-свистящий шёпот: голос монстра. Челюсти, только что легко перемалывавшие кости и кольчуги, теперь еле-еле шевелились.
– Б-боюсь! – нашёл в себе силы отозваться Хаттаф, понимая, что молчанием ничего не добьётся. Голос его дрожал и прерывался, но на ногах он теперь стоял уверенней: если монстр, до этого молча делавший то, что хотел, сам заговорил с ним, то может быть, ему что-то нужно от него, Хаттафа. А если это так – есть шанс выжить!
– Это правильно. – неторопливо, с расстановкой произнесло чудовище, – Страх – залог послушания. А мне нужны только послушные слуги!
Очень широко расставленные глаза хищно буравили Хаттафа, и вонзались глубоко в его мозг почище зубов трёхдюймовой длины, с которых ещё капала кровь.
Опять последовала долгая пауза. Хаттаф молчал. Знал, что главное слово тут – не за ним…
– Молодец. – просто и удовлетворённо констатировала адская тварь, вновь открывая жуткую пасть, – Ты умён и хитёр. И ты почуял меня. – Глаза, казалось, всё увеличивались, взгляд и шёпот проникали, казалось, в самые отдалённые закоулки его сознания, – И ты ещё жив – именно потому, что мне как раз такой как ты и нужен.
О-о!.. Хаттаф, осознав, что он может пригодиться монстру, и, значит, сможет стать кем-то уж точно, получше десятника, ощутил прилив сил и… оптимизма!
– Теперь слушай внимательно и крепко запоминай. Я вижу. Вижу, и знаю всё, что происходит там, наверху. – голова чуть заметно кивнула вверх, – Я чувствую мысли. Даже сейчас я легко читаю всё, что происходит в твоей хитрой и практичной головке…
Не надо пытаться идти против меня. Не надо пытаться сбежать. Я могу появиться в любом месте этого мира…И я могу превратить жизнь любого человека в кошмар. Обычный человек для меня – не более, чем пища. Но если кто-то полезен мне – он будет жить.
А мысли в мозгу Хаттафа проносились, словно селевые потоки от весенних дождей по склонам родных гор, с бешенной скоростью! Разные.
– Да, я вижу у тебя в мозгу – ты понял. И поверил. Помни же об этом всегда!
Тёплый и липкий язык ещё раз прошёлся по щекам Хаттафа, но на этот раз тот выдержал страшную ласку, и не отдёрнулся. Да и в горящие неугосимым огнём немигающие глаза он теперь смотрел спокойней. Он уже понял, в чём дело, и был готов к новой роли. Сразу он оценил все преимущества должности Пророка при новом Боге Турфана.
О, это – власть!
Власть над людишками. И она – не чета власти какого-нибудь сотника, или даже военного министра! И пусть перед своим повелителем он будет лишь жалким червём, рабом и безропотным исполнителем воли чудища! Зато там, наверху, он будет выразителем его воли и желаний! Всесильным Хаттафом, через которого Бог повелевает своими подданными! А сила нового Бога, похоже, безмерна!
Поскольку безмерны его жестокость и презрение к людям!
Гипнотический завораживающий взор монстра, пристально изучавший его реакцию, полыхнул огненными языками удовлетворения и некоей насмешки:
– Я вижу, ты понятлив. И тоже любишь власть. Не разочаруй же меня!
Теперь слушай и запоминай. Завтра, после того, как ты расскажешь, что здесь произошло своему сотнику, а затем и его начальнику, тебя вызовет сам султан.
Расскажи подробно обо всём и ему. Затем попроси его оставить вас вдвоём. Он не откажет. И только когда вы будете наедине, скажи ему то, что я тебе сейчас говорю: что если он не хочет принять страшную и мучительную смерть, он должен сделать так…
***
Путешествие началось неплохо, хоть и довольно утомительно – для коней. Два дня Конан старательно запутывал следы. Он то скакал по руслам ручьёв и мелких рек, чтобы сбить со следа собак, то пробирался по каменистым оврагам и лощинам предгорий, чтобы обмануть опытных следопытов, какими несомненно обладал могущественный хозяин потрёпанной казны. Уж ищеек-то у начальника армии и полиции хватать должно…
Варвар знал, что как можно дольше должен избегать людных мест и обычных дорог. Такого колоритного и крупного путника как он, очень тяжело не заметить, и ещё трудней – не запомнить.
Поэтому он отдыхал днём, а по ночам ехал и ехал, слезая с коня в особо трудных местах, и ведя маленький караван под узцы. Пересаживался он с одного коня на другого тоже часто. Есть он успевал прямо в седле, и умудрялся даже вздремнуть одним глазом на простых участках, не переставая удаляться от границ Хаурана. Направление он выбрал заранее, и хотел после гор Хорайи окончательно сбить возможных преследователей в пустынях восточного Шема. Но окончательно затеряться он хотел в больших городах достаточно цивилизованного Аргоса. Тем более, что давно там не был.