Конан в цитадели мрака
Шрифт:
— Сюда? — сказал Убо. — Мы считали, что такой подлый шакал скорее направится к…
Рука Османа медленно ползла за пазуху. И в этот момент он стремительно выдернул ее, занес за плечо, рука рванулась вперед и вниз. Как только нечто крутящееся сверкнуло в воздухе, Чемик, быстрый, как кошка, невзирая на свои габариты, прыгнул назад и захлопнул дверь. Кинжал Османа попал в створку, на мгновение завис там, трепеща, а затем докрасна накалился. Он менял цвет от темно-красного до ярко-оранжевого, и, наконец, осыпался потоком белых искр.
За деревьями кто-то пронзительно вскрикнул. Загобал резко обернулся
— Они среди деревьев! — крикнул Беритус. — Уходим из-под крон!
— Делай что-нибудь, жрец! — приказал Загобал.
Но Шоск уже бормотал, его голос звучал так тихо, что люди во внезапно взорвавшемся оазисе едва слышали его, хотя он заставлял дрожать деревья и скалы. Узоры на двери накалились и засверкали, кромка ее задымилась.
Ставни окон резко распахнулись, хлопнув о стены так, что полетела штукатурка. Яркие лучи света вылетели из проемов, окрашенные непрерывно меняющимися огненными цветами, лучи стремительно двигались с места на место. Голубой сразу менялся желтым, а в это время зеленый становился алым, затем фиолетовым, и все это со скоростью неуловимой. Цвета некоторых были совершенно неестественны, они сбивали с толку глаз и делали все вокруг еще менее реальным. Загобал увидел человека, попавшего в луч чистого белого цвета. Пойманный таким образом, тот с воплем застыл на месте. Затем плоть потекла с его костей кровавыми, дымящимися клочьями. Через три удара сердца там стоял лишь почерневший скелет, затем он обрушился шипящей черной грудой.
— Стрелы в окна! — крикнул Беритус.
И немедленно его лучники нацелили свое оружие; лучи, казалось, не влияют на стрелы, ибо те влетали в раскрытые окна, не отклоняясь и не сгорая. Изнутри донесся пронзительный вопль.
— Наконец что-то и к нашему благу, — промолвил Загобал.
Сверкающее, изменчивое существо с распростертыми конечностями выросло из земли у его ног. Меч Загобала, быстрый, как мысль, мелькнул сквозь бестию. Командир почувствовал легчайшее сопротивление, затем существо рассеялось исчезающими частицами тусклого света.
— Некоторые из стражей колдуна — просто иллюзии, — сказал он.
— Где Осман? — спросил взбешенный Беритус. — Он действовал слишком поспешно и обнаружил нас! Я перережу ему глотку!
Тут как раз одно из обезьяноподобных чудовищ напало на аквилонца, и Загобал увидел быстроту, хладнокровие и мастерство охотника за людьми. Беритус не делал ненужных движений, не позволял страху ни в малейшей степени завладеть им.
Его левая рука вылетела вперед, и он погрузил пальцы в горло существа, держа его на расстоянии вытянутой руки. Не обращая внимания на клацающие челюсти и загребающие лапы, он орудовал коротким, тяжелым лезвием своего кривого меча. Он пропихнул лезвие в брюхо и повернул его, моментально выпотрошив животное. Затем он выдернул дымящуюся сталь и обрушил ее на покатый череп, раскалывая кость и рассыпая зубы. Тварь билась в судорогах несколько мгновений, затем стихла. Беритус бросил тушу и огляделся в поисках следующего врага. Загобал знал, что обычный боец рассек бы себе вторую руку этим последним ударом.
Шоск вытащил из сумки,
— Это уж слишком, — невозмутимо заметил Беритус при виде троих своих людей, сражающихся с чем-то, похожим на краба размером с быка. Огромной клешней существо ухватило руку одного из них, в то время как остальные двое обрушивали топоры на хрупкий панцирь, обрубали лапы и обнажали вываливающиеся внутренности. — Нам следует вернуться к лошадям!
— Я в считанные минуты уничтожу всю его защиту! — прошипел жрец.
— Многие из нас могут умереть за эти минуты, — возразил Беритус.
Загобала поколебали сверхъестественные призраки, но он жаждал сокровищ. В любом случае убивали не его людей. Как раз когда мысль эта пронеслась у него в голове, один из охотников за людьми наступил на нечто невидимое и был тут же охвачен зелеными языками пламени, лижущими его тело. Он закричал, рухнул на землю и продолжал метаться, даже когда зеленое пламя угасло. Обожженный человек выл, пока товарищ не избавил его от мучений, перерезав горло кинжалом. На мгновение хлынула кровь, и несчастный замер.
— Мы остаемся, — решительно произнес Загобал. Затем он огляделся по сторонам. — Осман! — крикнул он. — Где ты, шакал?
Над грядой огни освещали небо, будто далекие молнии, но молнии невиданных цветов. Конан слышал грохот и слабые крики. Некое существо с крыльями летучей мыши взметнулось в воздух с извивающейся фигурой в зубастой пасти и полетело на север. Прямо перед собой киммериец услышал стук копыт, затем около двух десятков лошадей проскакало в лощине. Конан натянул поводья, и когда лошади пробежали мимо, он увидел единственного человека, скачущего среди оседланных коней без седоков. Наездник, пригнувшись, хлестал лошадь по крупу. Затем они скрылись из виду, и Конан поехал дальше.
На земле лежало человеческое тело, окруженное многочисленными следами копыт. Конан остановился и спешился. Он сел на корточки и исследовал труп. Он не знал этого человека, но у того были пуантенианские пояс и кинжал, а также прическа, хотя широкое одеяние пустынника было обычно для этой местности. Человек был заколот сзади, кинжал аккуратно прошел между ребрами и вонзился в сердце. Если это один из охотников за людьми, размышлял Конан, тогда он убит кем-то знакомым, ибо никто другой не мог быть в засаде в этом месте.
Он въехал на вершину гряды, и перед ним предстало разыгравшееся внизу побоище. Лучи, идущие от дома, гасли, а само строение казалось окутанным сверкающими угольками. Несколько человек, по-прежнему окружавших хижину, сражались с жуткими, сверхъестественными существами, но эти жестокие схватки вскоре завершились, и внизу почти все стихло. Он увидел маленькую группу людей, стоящих перед дверью. Один был Загобал. Другой выглядел как жрец из храма. Третий — огромный человек, по виду очень опасный. Его движения подсказали Конану, что это грозный боец. Похоже, атакующие одержали верх.