Конан в цитадели мрака
Шрифт:
— Возвращайся в свой город как можешь, туранец. Я остаюсь здесь. У меня есть работа, которую я должен завершить. Я сам найду обратный путь. Можешь обо мне не беспокоиться.
— Будь уверен, не беспокоюсь, — сказал Загобал. Он поднялся по лестнице и вышел из руин. Мысли его были черны.
Убо, Чемик и Мамос долго смеялись, осчастливленные этим неожиданным бегством, когда все, казалось, было кончено. Ауда тоже был счастлив, но раненая нога так болела, что ему было не до смеха. Колдун был хмур, а Конан
— Что там произошло? — спросил Конан, убедившись, что они отъехали на безопасное расстояние.
Он скомандовал замедлить ход, и они ехали рысью под звездами пустыни.
— Маг предупредил нас о их приближении почти за час до того, как Осман позвал из-за…
— Осман? — перебил Конан. — Он был там?
— Да, и это он привел их! — сказал Убо. — Он позвал нас из-за двери, и мы собрались убить его, но колдуну еще нужно было время, чтобы завершить свои чары, а потому мы немного поговорили с коротышкой. Потом он метнул в Чемика кинжал, и тут началась потеха!
— Хотелось бы мне увидеть побольше, — сказал Мамос, — но в окна летели стрелы, и выглядывать было небезопасно. Звучало так, будто они крутятся в огромной мельнице!
За этим последовал новый взрыв хохота. Даже Ауда издал слабый смешок.
— Мы должны остановиться и осмотреть ногу Ауды, — сказала Лейла.
— Мужчина моего племени способен скакать день и ночь с ранами потяжелее, — возразил обитатель пустынь.
— Как только будет достаточно света, мы устроим привал, — сказал Конан. — Их коней угнали, а потому пройдет немало времени, прежде чем они смогут организовать серьезную погоню. К этому времени мы уже будем недосягаемы.
— Куда теперь, атаман? — спросил Убо.
— В самую глубь пустыни, — сказал Конан. — Нам следует держаться каменистых мест, чтобы оставлять за собой как можно меньше следов. Будем останавливаться у малейших источников воды и избегать населенных мест. Так и вернемся к нашему старому укрытию.
— Что, уже пора делить добычу? — спросил Мамос, его злобная рожа расцвела, будто у счастливого ребенка.
— Да. И нам следует проделать все с величайшей осторожностью, ибо тайна сокровищ может быть раскрыта. Осман оказался предателем, и кто знает, на что способен этот негодяй?
И они поскакали в ночь.
Глава тринадцатая
Перед самым полуднем Конан объявил привал. Они далеко углубились в бездорожье, и много часов на глаза им не попадалось никаких человеческих следов. Они спешились и принялись разминать затекшие мышцы. Лейла проверила повязку, что наложила этим утром на ногу Ауды. Местность здесь была полупустынной, поросшей кустарником. Не было ни овец, ни других домашних животных, только случайные пустынные газели или величавые сернобыки — осторожные существа, с тревогой изучающие этих странных пришельцев, готовые ускакать при первом намеке
— Рана могла быть и хуже, — сказала Лейла. — Но она не заживет, пока он будет в седле. Я знаю целебные травы, возможно, они растут здесь. Есть у меня время поискать их?
— Да, — сказал Конан. — Мы можем переждать здесь дневную жару и отправиться вечером. У нас явный недостаток продовольствия. Будь у меня лук, я подстрелил бы газель.
— Отличная идея, — сказал Убо, потирая воспаленную задницу. — Все эти драки и побеги возбуждают аппетит. Вряд ли чародей сможет наколдовать нам лук и несколько стрел?
Волволикус вздохнул:
— Нет, но раз уж выдалось несколько спокойных часов, я обращусь к своим книгам. Думаю, что, когда мы отправимся, я смогу вызвать несколько маленьких вихрей, что заметут за нами следы.
— Что ж, это будет полезное времяпрепровождение, — одобрил Конан. Он нагнулся, подобрал несколько камней размером с кулак и положил их в поясную сумку. — Я пойду за травами вместе с Лейлой. Возможно, мне удастся подбить камнями несколько зайцев. В Киммерии десятилетний мальчишка считается совершенно никчемным, если он не способен добыть себе обед парой камней.
— Я думаю, это лучше, чем ничего, — сказал Чемик, раскатав одеяло и растягиваясь на земле. — Женщина, когда будешь искать свои целебные травы, посмотри и какие-нибудь пряные, чтобы скрасить наш обед.
— Хорошо, что вы так умелы в воровстве, — заметила Лейла, — ибо большинство из вас слишком лениво, чтобы прожить как-то иначе. Я не удивлюсь, если по возвращении обнаружу вас мертвыми из-за того, что вы забудете дышать.
— Женщина с острым языком отвратительна богам, — сказал Мамос, устраивая себе навес из плаща, дабы преклонить голову в тени. — Но на этот раз я прощаю тебя.
— Ауда, — сказал Конан, — одолжи мне свое копье. — Если я застану врасплох животину покрупнее, попытаюсь подбить.
— Возьми, — сказал обитатель пустынь. — Пока оно мне не понадобится.
Конан и Лейла покинули лагерь. Они прошли с полмили, женщина время от времени останавливалась, чтобы рассмотреть некоторые растения. Каждый раз она отбрасывала находки, оказывающиеся либо негодной разновидности, либо негодного возраста. Конан швырнул камень в зайца, но на дюйм промахнулся и попал в большой валун. С громким треском разлетелись осколки, а быстрый зверек убежал целый и невредимый.
— Должно быть, голодные мальчишки живут в Киммерии, — заметила Лейла, — если ты им пример. Ты распугал всех зайцев за мили вокруг.
— Я примериваюсь, — ответил раздраженный Конан. — Я… Кром! Что это там?
Он указал на северо-запад. С той стороны прямо по направлению к ним вышагивала одинокая, издалека казавшаяся крошечной фигурка.
— Можно попробовать угадать, — сказала Лейла. — Я бы сказала что это человек.
— Да, но… но что делает здесь человек, один-одинешенек? Он идет прямо сюда, будто знает, что мы здесь.