Конан в Венариуме
Шрифт:
Вдруг, словно разговоры о нем вызвали его появление, из леса появился сам юноша, всего лишь в каких-то пятидесяти ярдах от часовых. За его спиной висел колчан со стрелами. В правой руке он держал лук. В левой руке — нес за ноги трех длинноклювых вальдшнепов. Покосившись на аквилонцев и убедившись, что они его не преследуют, молодой варвар продолжил свой путь к деревне.
У Бенно от удивления отвисла челюсть.
— Вы видели его ношу? — прошептал боссонец. — Вы видели это?
— Вальдшнепы — прекрасная еда, — заметил Грант. — Надо только обжарить в масле грудки и ножки. Кроме
— О, да! Воистину! — согласно закивал Бенно. — Но их легче ловить сетями, чем стрелять из лука. Принести домой целых трех! Митра! Какое счастье, что этот мальчишка не стрелял по нам в предыдущем бою.
— А ты уверен, что его там не было? — спросил Валт.
— Ну, может быть… — неуверенно промямлил Бенно. — Хотя я не видел ни одного подростка среди наших противников, живых или мертвых.
Другой боссонец был ветераном, с лицом, изуродованным шрамами. Его звали Дейврайо.
— Любой, стреляющий, как этот — никакой не ребенок, по моему мнению. Особенно, если такой пес стреляет в меня, — процедил он.
— Вот уж, правда, — сказал Валт. — Я уверен, что он просто в то время подсаживал прихожанина храма Асуры в лодку паломников.
— Кишка у тебя тонка, знать о таких вещах! — оскалился Грант.
— А я и не хочу ничего знать об Асуре и его поклонниках, как человек почитающий Митру, — отозвался его кузен. Только слышал, как-то люди говорили, что Он похож на черного раба, который ведет лодки паломников вниз по течению к морю, или куда-то там еще. Вы скажите, разве это естественно?
Оба боссонца замотали головами. То же сделал и Грант. Потом Бенно вернулся к тому, что не давало ему покоя.
— Добыча вальдшнепов таким способом, как этот, также не естественна. Это скорее сродни какому-то колдовству, что творят чародеи.
— Если он подстрелит кого-нибудь из нас, то сожгут живьем его самого и еще девятерых соплеменников. Даже варвары способны к такому простому счету, — напомнил товарищу Валт.
— Искренне надеюсь, так и будет, — сказал Грант. — Но иногда варвары убивают, не задумываясь о последствиях. Что, собственно и делает их варварами.
Дейврайо брезгливо пожал плечами.
— Может, такое и случиться один-два раза. Тогда мы уничтожим и десять, и двадцать киммерийцев, столько, сколько потребуется. И те, кто останется в живых, скажут: «Не причиняйте вреда подданным короля Нумедидеса. Это принесет больше несчастья нам, чем им».
— И все с этим согласятся, за исключением какого-нибудь несчастного гандера или боссонца, который уже получил свою стрелу в шею, — усмехнулся Валт.
Все четверо часовых разом посмотрели друг на друга. Единственная мысль одновременно посетила каждого из них: «Только бы это оказался не я».
Конан довольно быстро привык к присутствию захватчиков, что было свойственно, для его возраста. Он уже воспринимал светловолосых людей, гуляющих по его деревне, как должное. Он даже научился различать боссонцев и гандеров по внешнему облику, а не по типу оружия.
Юноша все время присматривался и прислушивался к аквилонцам, и скоро мог похвастаться, что знает
— У тебя хороший слух, сынок, — как-то сказал он. — Я и не предполагал, что это пригодится, а зря.
— Почему у этих людей проблема с другими языками? — спросил Конан. Ведь можно же выучить хотя бы несколько слов.
— Значит, им не надо, — сказал Мордек. А ты разве сам видел, как гандер старается понять киммерийца?
Я видел, что один из них пытался, — ответил юноша. — Он прилагал все усилия, чтобы заговорить с Дерелей, женой мельник.
— Я даже знаю, зачем он это делал, — усмехнулся кузнец. — Дерелей — очень привлекательная женщина и прекрасно знает об этом. Но если не считать тот случай, то зачем аквилонцам вообще беспокоиться о подобных вещах? Они нас победили. И мы сами должны подстраиваться под них, а не наоборот.
«Зачем им беспокоиться?». «Они победили». Эти слова звучали в голове Конана, как звон медного колокола.
— Что нам делать, отец? — спросил он. — Мы ведь должны что-нибудь сделать. Если мы не будем что-то предпринимать, то скоро превратимся в послушных овец.
— Однажды, наступит час расплаты, — пообещал Мордек. — Но, не теперь. Имей терпение, парень. Пока у нас траур, да и раны еще не зажили. Поверь, время придет. Рано или поздно — обязательно придет. И когда это случится, мы свое возьмем.
Терпение — дело трудное для подростка. Гораздо более трудное, чем для взрослого мужчины. Прошли те дни, когда Конан не осмеливался даже смотреть в сторону аквилонцев, чтобы избежать соблазна и не броситься на врага. И тем самым, не навлечь беду на Датхил. Когда же искушение становилось слишком большим, то он убегал из деревни, чтобы в одиночку поохотиться в окрестных лесах и на склонах холмов.
Мордек никогда не расспрашивал и не возражал против подобных прогулок. Возможно, отец понимал, что его сыну необходимо отвлечься от ежедневной работы в кузнице и развеять дурные мысли, но сам помочь ему в этом не мог. Пока юноша преследовал куропаток, вальдшнепов, кроликов или белок, кузнец размышлял о том: «Не затеял ли сын свою игру против всех этих гандеров, боссонцев и внушающих страх, закованных в броню рыцарей, о которых только слышал? В любом случае, совершенствование охотничьих навыков пригодится в грядущей войне».
Меж тем, весна перетекала в лето. В северном краю, дни становились все длиннее, заметно потеплело. Солнце уже подолгу стояло в зените. В его лучах постепенно сгорал, казавшийся беспросветным, киммерийский туман. Небо, вечно серого оттенка, стало приобретать синий окрас. Даже хвойные леса не казались такими мрачными. Папоротники, растущие между стволами деревьев, добавили яркого зеленого цвета в палитру пейзажа.
Тихо ступая, как те животные, что он преследовал, Конан пробирался по лесу. Кода он подошел к краю небольшой поляны, то на миг замер. Его глаза быстро пробежали взглядом открытую местность, чтобы убедиться — не вспугнет ли он кого-нибудь, прежде чем выйдет из-за сосен. Даже дикий пикт, из страны, что простирается к западу от Киммерии, мог бы позавидовать его осторожности.