Конан в Венариуме
Шрифт:
— Может быть, так бы и случилось, — сказал он. — Только я уверен: многие из жителей скажут, что уже потеряли слишком много людей в первой войне. А некоторые, поклянутся солнцем, луной и звездами — а затем, все равно останутся дома. А другие, даже если поддержат вылазку, то будут сражаться прежним способом и будут разбиты. Корме того, король Нумедидес, пошлет еще больше солдат, чтобы подавить восстание. Да и оправдает ли будущие жертвы такое восстание?
От этих горьких слов у Конана перехватило дыхание.
— Тогда почему вы боролись с захватчиками таким способом, заранее
— Если бы мы тогда побили аквилонцев, то, вероятно, они сочли бы продолжение войны безнадежным делом и убрались восвояси, — пожал плечами кузнец. — Они так поступали и прежде. Но они победили и закрепились на нашей земле.
— Тем более, есть причина прогнать их, — возразил Конан.
— Тем более, теперь у них есть причина здесь остаться, — осадил сына Мордек.
Их взгляды схлестнулись во взаимном непонимании друг друга.
— Я никогда бы не подумал, что когда-нибудь киммериец превратится в труса, — отчетливо произнес Конан.
Отец отвесил ему подзатыльник. Но это была не прелюдия к избиению, а скорее, как предупреждение, что не следует распускать язык.
— Ты не имеешь права использовать это слово по отношению ко мне, — сказал Мордек. — Конечно, поскольку ты не был сам на войне, то можешь нести что угодно, и я это как-нибудь переживу. Но не берись судить о вещах, которых не понимаешь.
— Ты сам не пустил меня на войну, — обиделся Конан. — А сейчас обвиняешь в незнании сути дела.
Он не стал рассказывать о схватке со змеей потому, что не был уверен, поверит ли ему отец. Он и сам бы не поверил, если б не зловещие пятна на стрелах в его колчане, не говорили о реальности происшествия.
— Я ни в чем тебя не виню, — ответил Мордек. Просто ты еще мальчик. И я буду и дальше утверждать, что война это не детские игры.
Молодой киммериец мог бы возразить, но не стал попусту перечить. Ему захотелось, наконец, все рассказать о том, что с ним произошло. И тогда, может быть, отец начнет с ним считаться.
— Слышал ли ты о древнем храме, затерянном в лесах, неподалеку от Датхила? — спросил он.
— Нет. Никогда, — отрицательно покачал головой кузнец. — А почему ты спрашиваешь? Что, аквилонцы ищут его?
— Ничего об этом я не знаю, — ответил юноша.
— Хорошо. Тогда рассказывай, что за ерунду ты имеешь в виду? — потребовал его отец.
— Неважно. Ничего особенного, — уклончиво ответил Конан — все равно кузнец не поверит.
А раз так, то и не было смысла продолжать. Мордек не любил пустословия. А за глупые сказки мог и поколотить.
Так как сын умолк, Мордек одобрительно кивнул.
— Ладно, — пробасил он. — Если тебе нечего добавить, то можешь закончить заточку топора, а у меня полно другой работы. Начинай!
Со стороны спальни послышался слабый голос Верины.
— Что ты все ворчишь на сына, Мордек? Разве нельзя оставить его в покое?
— Не будет никакого покоя, пока захватчики топчут эту землю, — пробормотал себе под нос кузнец.
— Это не то, что ты говорил мне ранее! — воскликнул Конан.
— Кром! — гаркнул отец. — Я говорил только, что бесполезно сейчас нападать!
Ни один гандер или боссонец из лагеря в окрестностях Датхила не пожелал бы слышать голос Мордека, когда тот произносил клятву.
Меж тем, кузнец продолжил.
— Однако есть работа, которую необходимо выполнить сегодня. Не отвлекайся!
— Нельзя ругать Конана бесконечно, — тихо произнесла Верина. — Он — хороший мальчик.
Без такой похвалы Конан, возможно, и обошелся бы. Больше всего он хотел, чтобы его считали мужчиной, воином, героем. После сражения со змеей в храме из другого времени, молодой киммериец считал, что заслужил право на это. А его отец так и не узнал о схватке. И слыша, как мать называет его «хорошим мальчиком», Конан чувствовал обиду. Словно он все еще продолжает держаться за мамину юбку. Юноша знал, что Верина любит своего сына. Но такая любовь одновременно радовала и угнетала.
Он начал ногой качать педаль привода шлифовального круга. Сноп искр посыпался во все стороны от лезвия, когда он поднес его к кругу. Мордек мрачно усмехнулся и подкинул угля в горнило. Скоро край топора стал, сравним по остроте с бритвой. Конан проверил ее большим пальцем, удовлетворенно кивнул и протянул топор отцу.
— Вот! Готово.
И даже Мордек не нашел к чему бы придраться.
Глава 4. Враги
огда Грант вернулся в Форт Венариум с донесением от капитана Тревиранаса, то поразился произошедшим изменениям. Стараниями солдат, лес вокруг форта значительно поредел. Временные палатки сменились деревянными казармами. Понтонный мост через ров и настил из досок связывали Венариум с дорогой, ведущей на юг, в Аквилонию.
Путешествие по Киммерии было далеко не безопасно, поэтому аквилонцы на всем протяжении пути соблюдали предельную осторожность. Вместе с Грантом прибыли его двоюродный брат и два боссонца — Дейврайо и Бенно.
— Смотрите, вот и первые поселенцы, — сказал Валт, указывая на вереницу повозок, движущихся к форту с юга.
— Приятно их видеть, — Грант потер руки, — Может, они и не солдаты, но должны научиться драться, если мужчины конечно. Любому, кто в состоянии натянуть лук и поднять меч против проклятых варваров, мы будем рады.
— Тоже мне воины! — презрительно хмыкнул Бенно. — Да половина из этих олухов не попадет стрелой в стену сарая!
— Ну, по крайней мере, их стрелы будут направлены на киммерийцев, — сказал Валт, — В этом плане я согласен с кузеном, — он хлопнул Гранта пониже спины.
К тому же, они будут строить дома и амбары, — добавил Грант. — Если мы собираемся закрепиться на этой земле, то должны обустроить быт.
Лошадям и волам, тянущим фургоны поселенцев, в скором времени предстояло распахивать поля в местах, очищенных от леса. Стада скота и отары овец плелись позади телег. В самих повозках, люди везли с собой домашнюю птицу, поросят, а так же кошек и собак.