Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля
Шрифт:
Он действительно отдал меня Санчесу, а сам остался смотреть, как тот меня обрабатывает…
Это было ужасно. Я, голая, провела на четвереньках на полу почти час и совершенно обессилела и охрипла от своих криков и стонов. Санчес был неутомим. Только через час Мигель сказал:
— Ну, я считал… Кажется, она уже кончила десять раз за это время. Эстелла может умереть от своих оргазмов. Ты вспомнила, Эстелла?
Мне уже было все равно. Еле шевеля губами я сказала:
— Да. Я вспомнила. — Мне казалось, что уже
Мне помогли встать, и я сама оделась. Ноги мои подкашивались от слабости, перед глазами плыли цветные круги.
— Теперь поедем к тебе домой, — сказал Мигель, и меня под руки вывели к машине. Я с трудом передвигала ноги и совсем не могла их сдвинуть. Тем не менее, Мигель был прав — я ничего не могла с собой сделать, и действительно, содрогаясь внутренне от стыда, кончала раз за разом под молодым арабом…
Мы быстро приехали к моему дому. Была уже ночь, и Алисии не было — она по ночам уходит домой.
С каким ужасом и осознанием своего проступка я открывала двери своего дома, чтобы впустить туда этих страшных людей.
— Где находится сейф? — спросил идущий сзади Мигель.
— В спальне, — ответила я, еще больше осознавая свое предательство по отношению к мужу.
— Синьор Роман хранит в спальне все самое дорогое — свою жену и свои документы, — засмеялся Мигель.
Мы вошли в спальню. Я отдернула портьеру и обнаружила дверцу сейфа, встроенного в стену. Муж специально потребовал, чтобы его сделали перед тем, как мы въехали в эту квартиру.
— Открывай, Эстелла, — сказал Мигель и повелительно положил руку мне на плечо. Я чувствовала себя хуже предательницы… Муж доверился мне, сказал в свое время шифр сейфа… А теперь я, окончательно запутавшаяся в своих похождениях, все выдаю этим неведомым преступникам. А в том, что это, если и не шпионы, то преступники у меня уже не было никаких сомнений.
И я выдала мужа и его интересы, а может быть даже интересы родины просто потому что не выдержала… Не выдержала десятого оргазма под грубым Санчесом, который специально так обращался со мной, чтобы я сломалась. Какой позор для жены инженера Романа!
Я открыла сейф, и мужчины, оттолкнув меня, бросились вперед, протягивая руки. Они рылись там, как голодные шакалы. В основном Симон держит в сейфе дорогие ювелирные украшения, оставшиеся ему от отца, и ценные личные бумаги. Все это, конечно, не заинтересовало похитителей. Они действительно оказались не грабителями, и не тронули ни золота, ни бриллиантовых украшений.
Меня это, правда, только огорчило. Ведь с уголовниками гораздо легче договориться. Однако, не тут-то было.
— Похоже, вот это, — сказал Мигель, открывая папку с бумагами. Я узнала эту папку. Симон с ней ездил на службу каждый день, и, возвращаясь, клал в сейф. Наверное, именно там и были секретные документы, которые так жаждали получить эти чудовища.
— Ты
— Я не уверен, — нервно ответил тот, перелистывая бумаги. — Но очень похоже, что это именно то, что нам нужно.
— Мы заберем ее с собой, — сказал араб, обращаясь ко мне.
— Но муж вернется послезавтра, — ответила я. — Он ведь сразу полезет в сейф и обнаружит пропажу.
— Не беспокойся, — сказал Мигель, оторвав глаза от бумаг в папке. — Мы сфотографируем тут все, а завтра к вечеру ты положишь папку на место. Тебе ясно?
Конечно, мне было ясно. Я совершила предательство. Кто бы мог подумать, что я способна на такое?
Папку Мигель положил в портфель, который захватил с собой из своего дома. Он оглядел спальню, нашу с Симоном спальню. Взгляд его был хозяйский. Это были глаза человека, который понимает, что все в его власти и он может надругаться над чем угодно. И сделать это совершенно безнаказанно.
— Так это твоя спальня? — спросил он меня.
— Да, — ответила я, все еще не подозревая, какая чудовищная мысль зреет в его жестоком и аморальном мозгу.
— И вот это — ваша супружеская постель? — задал он второй вопрос. Я промолчала, потому что меня вдруг осенила ужасная догадка относительно его грязных намерений.
— Ну, впрочем, это и так видно, — констатировал он спокойно, рассматривая наше с Симоном ложе.
— Ложись, — неожиданно приказал он мне, похотливо улыбнувшись.
— Как? — не поняла все же я. Или сделала вид, что не поняла. Во всяком случае, я не хотела этого понимать…
— Сейчас ты ляжешь на супружескую постель в своей спальне и мы с Санчесом поимеем тебя тут. Это будет очень приятно — поиметь жену инженера прямо на его супружеском ложе…
Оба мужчины засмеялись и стали расстегивать штаны. У них не было никаких сомнений во мне, в моем согласии. Я их не виню, как же иначе они могли ко мне относиться после всего того, что я сделала, после всех моих мучительных оргазмов под ними?
— Я не могу, — прошептала я. — Хотя бы в другой комнате, в другом месте, — голос мой дрожал, а глаза расширились и в них появились слезы. — Пусть все, что вам угодно, но в другом месте, — бормотала я, но уже понимала, что это их центральная идея…
— Ложись быстро, — прикрикнул на меня Мигель, а Санчес добавил:
— Только не ложись, конечно, а становись на четвереньки.
— Да-да, — подхватил Мигель. — Лежать ты будешь под мужем, а с нами только так…
Я подняла платье и встала на четвереньки на собственной супружеской кровати. Вокруг меня были привычные вещи, дорогие моему сердцу. На тумбочке стояли наши с Симоном свадебные фотографии… Все, что было мне дорого, близко и мило теперь было опошлено все тут происходящим.