Концерт для скрипки со смертью
Шрифт:
– Следовательно, очень возможно, что она на самом деле не играла в своем старом оркестре, а просто выставляла это как предлог для своих поездок в Бирмингем.
– Ну почему ей надо было туда ездить?
– Почему кому-то может захотеться ездить в Бирмингем? – поддержал ее Атертон. – Но, с другой стороны, для чего тогда вообще нужен предлог? Почему бы просто никому ничего не говорить?
– Предположительно, – медленно произнес Слайдер, – потому, что у нее были такие инструкции.
Атертон искоса взглянул на него.
– Вы все еще считаете, что за этим стоит
– Иначе, – пожал плечами Слайдер, – как ты сам сказал, для чего вообще тогда нужен предлог?
– Вы еще не знаете, ездила она туда работать или нет, – напомнила Джоанна.
– Это достаточно легко узнать, – сказал Атертон. – Полагаю, вам придется выписать еще одно «семьсот двадцать восьмое», Билл?
– Что такое «семьсот двадцать восьмое»? – тут же поинтересовалась Джоанна.
– Разрешение покинуть территорию центра, – объяснил Слайдер. – Мы обязаны иметь его, когда ездим в другие города по служебным делам.
– Это также означает переработку, – улыбнулся Атертон, – дополнительные расходы, деньги на бензин, на ленч в пабах. Чего тут удивляться, что ребята в униформе воображают, будто у нас легкая жизнь? А кого вы с собой возьмете? – невинно осведомился он у Слайдера.
– Норму, – коротко ответил тот.
– Черта с два вы это сделаете!
– Кто это – Норма? – спросила Джоанна.
– КЖД [6] Суилли, – с чувством ответил Атертон, – мы зовем ее Норма по совершенно очевидным причинам. Она веселая, хороший товарищ, пьет как рыба и ругается как боцман – типичный нормальный сотрудник уголовки. Но я не думаю, что из этого выйдет что-то путное, Билл. Я просто так и вижу, как Супер [7] выдает вам лицензию отправить ее в спальном вагоне только для того, чтобы пошарить в бирмингемских отбросах. Заскочить перекусить на скорую руку в пабе с Биверсом или со мной – это одно дело, но с ней это может завести слишком далеко.
6
Констебль Женского Дивизиона.
7
Суперинтендант.
В этот момент зазвонил телефон, и, как только Атертон вышел из комнаты, Джоанна повернулась и прильнула к коленям Слайдера.
– Ты в самом деле думаешь, что Анн-Мари была замешана в какой-то большой преступной организации? Мне это кажется таким невероятным.
– Ты предпочитаешь теорию Атертона?
– Могут быть и другие объяснения. Ну если уж дошло до этого, то я бы предпочла твою версию.
– Почему?
– Потому что ты видишь дальше и лучше, чем он.
Вернулся Атертон, и вид у него был торжествующий.
– Нашлась машина Анн-Мари. Команда экспертов сейчас вовсю трудится над ней. И отчет о машине Томпсона тоже только что пришел. Ничего особенно интересного, за исключением нескольких длинных темных волос. Очень длинных темных волос.
– Ты говорил, что его подружка брюнетка, –
– Коротко подстриженная, с вьющимися волосами, – вполголоса вставила Джоанна.
– Где нашли машину?
Торжествующая улыбка Атертона стала шире на миллиметр.
– На задней улочке в Айслингтоне, примерно в полумиле от места, где живет Томпсон. На расстоянии пешей прогулки, как вы могли бы сказать.
– Но, в самом деле, – запротестовала Джоанна, – никто не может быть настолько глуп, чтобы бросить машину человека, которого он только что убил, так близко от своего собственного дома.
– Вы были бы поражены, узнав, насколько глупы большинство людей.
– Кто на дежурстве, Хант? – спросил Слайдер. – Не возражаешь, если я позвоню?
– Воспользуйтесь аппаратом на кухне, – посоветовал Атертон.
Оставшись в комнате вдвоем, он и Джоанна поначалу осторожно рассматривали друг друга, потом Атертон прочистил горло. Джоанна весело прищурилась.
– Предполагаю, что вы хотите сделать мне некое предупреждение. Вы его всегда защищаете, верно?
– Вы знаете, что он женат, или нет?
– Да. Да, я это знаю.
– Давно женат. Он никогда раньше не заводил никаких связей – он человек не такого типа.
– А в этом деле есть типы?
– У него двое детей, закладная на дом в банке и еще его карьера. Он не собирается бросать все это из-за вас.
– А разве я от него этого ожидаю?
– Я просто предупреждаю вас для вашего же блага.
– Нет, это не так, – ответила она ровным голосом.
Он посмотрел прямо на нее.
– Послушайте, каждого человека можно увлечь в сторону, но если он бросает дом под влиянием момента, это может стать для него катастрофой. Это разрушит его, и я не имею в виду материальное разрушение. Он – один из действительно честных людей, из тех, кого я знаю, у него есть совесть, и беспокойство, и чувство вины перед женой и семьей, если он их бросит, разрушит любое счастье, которое он мог бы обрести с вами.
Джоанна подавила улыбку.
– Вы заходите слишком далеко и слишком быстро. Не это ли называется «перейти к умозаключениям»?
– Да тот факт, что он сделал это, уже означает, что все это очень серьезно. Вы не знаете его так, как знаю я. Он не такой, как мы, – он из другого поколения. Он не может легко относиться к любым вещам. И он очень... неискушен... в некоторых делах.
– Ладно, – сказала она, оглянулась назад и опять посмотрела на Атертона. – Я думаю, он достаточно взрослый человек, чтобы самому решать за себя, вы так не считаете?
Атертон бессознательным нервным движением потер тыльную сторону ладони пальцами другой руки.
– Я не хочу, чтобы вы поставили его в положение, когда он будет вынужден решать. Неужели вы не понимаете, что как только это произойдет, он будет одинаково несчастлив, какой бы путь ни выбрал.
– Не вижу, чем бы я тут могла помочь, – серьезно ответила Джоанна.
Атертон почувствовал, как внутри него нарастает злость на то, как легкомысленно она все воспринимает.
– Вы можете прервать все это, сейчас, пока дело не зашло дальше.