Концерт для скрипки со смертью
Шрифт:
– Время подглядывает из тени. И покашливает как раз тогда, когда можно было бы поцеловаться.
– Можно мне снять трубку? Это, наверное, меня.
Но она уже была на ногах.
– Надо было мне включить автоответчик.
Это звонил О'Флаэрти, начавший свою неделю ночных дежурств освеженным после выходного дня.
– Однако найти твои следы становится чертовски трудным занятием, мой драгоценный Билли, – бодро начал он, умышленно говоря с подчеркнутым ирландским акцентом. – Я даже звонил в «Собаку и Чертову Мошонку», пока Голубоглазый Малыш не подсказал, что я могу тебя отыскать в Чужой
– Послушай, мне очень не хочется прерывать твое представление в стиле «Деревенщина в Сортире», но что тебе, собственно, нужно? Здесь холодно, знаешь ли, вдали от камина.
– Кажется, у меня для тебя кое-что есть. – О'Флаэрти мгновенно вышел из роли. – Тут какой-то молодой парень тебя спрашивал. Он говорит, что должен рассказать тебе что-то важное, но только тебе, потому что он готов испачкать штаны перед Атертоном. Говорит, что Атертон уделал его, и хочет поговорить с тобой наедине.
– Как ты его оценил?
– Думаю, у него действительно что-то есть. Его зовут Томпсон.
– Иисусе!
– Ты что, глухой? Я сказал – Томпсон, – насмешливым тоном ответил О'Флаэрти.
– Он сейчас у тебя?
– Нет, он не захотел приехать в участок, боялся, что мы его тут же задержим. Знаешь, все это похоже на собаку и косточку. Он вроде должен ждать в «Короне и Скептике», но один Бог знает, как долго он там пробудет. Если ты сразу не двинешь туда, он смоется, потому что смертельно напуган. Ты где сейчас?
– Тернхэм-Грин. Я буду там через десять минут. Слушай, Пат, можешь сделать мне одолжение? Можешь ты позвонить определенному лицу и объяснить, что произошло, и сказать, что не знаю, насколько задержусь?
– Ох, Господи, Билли...
– Кончай, Пат. Не начинай все сначала.
– Ладио, ладно, не буду. А теперь, ради Господа, давай быстрее в тот паб, пока твой парень не изменил своих намерений.
– Хорошо, я перезвоню тебе позже.
Он положил трубку и, обернувшись, увидел, что Джоанна отвернулась от него.
– Определенное лицо, подумать только! – сказала она, правда, довольно спокойно.
– Саймон Томпсон хочет со мной встретиться один на один. Мне надо ехать, пока он не передумал.
Она неохотно кивнула, по-прежнему отвернувшись от него, глядя на огонь и отпивая джин из стакана. Все частицы его тела жадно стремились к ней, желая слиться в единое целое, но он автоматически, хотя и неохотно, потянулся за одеждой.
– Прости меня. – Она молча пожала плечами в ответ. – Я позвоню тебе потом, если будет еще не очень поздно. – Голос его звучал смиренно и просительно.
Она повернулась к нему, и на лице ее было написано раскаяние.
– Позвони в любом случае, даже в поздний час. Я не буду спать.
Он оделся и нежно поцеловал ее перед уходом. Но его мысли уже были не здесь.
Паб оказался забит посетителями. Едва войдя, Слайдер остановился у двери и стал оглядываться вокруг, давая Томпсону возможность увидеть его первым. Ни один из них не знал, разумеется, как выглядит другой, но он очень скоро определил Томпсона по описанию, данному Атертоном – «Мисс Мира в штанах», – и по тому виду, с каким Томпсон сгорбился над своей нетронутой пинтой
– Мистер Томпсон?
Томпсон утвердительно кивнул, по-прежнему сидя скрючившись.
– Вы – инспектор Слайдер?
– Каким образом вы узнали обо мне?
– Сью Бернстайн сказала мне, что это вы ведете следствие. Она сказала, что вы похожи па порядочного человека. И еще сказала, что вы крутите с Джоанной Маршалл, это правда?
Слайдер слегка кашлянул, прямота вопроса показалась ему отталкивающей.
– Ну, ладно, – продолжил Томпсон, – я подумал, что с вами можно будет поговорить. Во всяком случае, это лучше, чем иметь дело с сержантом Атертоном. Он меня вконец достал. – В голосе Томпсона зазвучали панические нотки. – Он думает, это я убил Анн-Мари. Он хочет доказать это во что бы то ни стало. – Похоже, его испугало еще больше звучание его же собственных слов, и он согнулся еще сильнее, оглядываясь по сторонам, как будто ожидал, что сию же секунду из-под какого-нибудь соседнего стола вылезет торжествующий Атертон с магнитофоном в руках.
– Уверен, что он не думает ничего подобного, – успокаивающе сказал Слайдер. – Мы просто обязаны задавать вопросы, чтобы установить факты, вот и все.
Томпсон уставился на него с ожившей надеждой. На его верхней губе блестели капельки пота.
– Вы кажетесь мне рассудительным человеком. Вы ведь не думаете, что это я убил ее, правда?
– Нет, фактически я так не думаю. Но ведь что-то с вами не так, верно?
– Почему вы так считаете?
– Ну, если бы вы действительно ничего не сделали, вам просто было бы не о чем беспокоиться, не так ли?
– Хорошо вам так говорить, – горько ответил Томпсон, – а если бы вы оказались в моем положении, вы бы так не усмехались. Я ничего не сделал. Вы должны мне поверить. Я так же ужаснулся этому, как и все другие, когда узнал.
– Но, может быть, ужаснулись чуточку сильнее других? – предположил Слайдер. – Ну, в конце концов, у вас же были с ней какие-то отношения. Вы должны были быть ближе к ней, чем другие...
– Никто не был близок с этой девчонкой! – с силой перебил его Томпсон. – Она была со странностями и... Послушайте, мне жаль, что она мертва, но тут я ничего не могу поделать. Она была замешана в чем-то, что и подловило ее в конце концов. Это была ее собственная ошибка, вот как я это понимаю.
– В чем же она была замешана? – спокойно спросил Слайдер, хотя сердце его подпрыгнуло.
Томпсон наконец решился.
– Я не знаю подробностей, но совершенно уверен, что она была замешана в какой-то контрабанде. Я пришел к мысли, что она под конец захотела выйти из этого дела, но уже успела увязнуть слишком глубоко. В самолете по пути домой из Италии она выглядела здорово испуганной, но не сказала мне, в чем причина.
– Ах да, Италия. Расскажите мне об этом. Вы и она везде были вместе, не так ли?