Концерт на Корвете
Шрифт:
Так тихо, что - кладбище.
Действие Второе.
"Солдат спасает детей."
Туман на Волоколамском. Медленно ползут фашистские танки. Далекие взрывы. Раздавленная землянка, чудом сохранившая жизнь девочке и двум мальчикам; прижавшись друг к другу, дети тихо плачут.
В маленьком земляном окошке появляется голова.
– Ребятки, привет, я спасу вас.
– Ой, кто там?
– Дядя Лева я, я спасу вас.
– А мы тут видим много незнакомых дяденек и тетенек, а кто они?
Потап (Устину).
Устин (шурша программкой). Не знаю, какой-то Тудымов.
– Как вас угораздило?
– лопаткою разгребая землю.
– Отец Зуп спрятал, а потом засыпало...
– Засыпало нас...
– Танки стреляли...
– А-а!
– Тише, фашисты кругом, - просыпалась земля к ногам детей, вслед спрыгнул дядя Лева.
– Ну вот, ребятки, теперь все будет хорошо, переждем атаку - и в тыл, здесь и лазарет рядом.
– А где отец Зуп?
– Чей? да вы же голодные, у меня есть хлеб, - дядя Лева из вещмешка вытащил краюху, нож, - перекусим?
– подмигнул.
– Мне страшно.
– Тише, тиши, это танки, они вас не достанут.
Потап (Устину). А режиссер?
Устин. Отстань.
– Дядя Лева, а Вы в Бога верите?
– Да нет как-то, а что?
– А вот отец Зуп говорит, те, кто не верит, им плохо.
– Э, ребятки, так вы несознательные, а я-то думаю, что это вы такие непохожие, так Зуп не отец ваш, а поп!
– Нет, дядя Лева, отец Зуп, он добрый, только он сейчас ушел...
– А хотите, он и вас окрестит?
– Это еще зачем? я солдат. О, опять танки пошли.
– На Москву?
– .
– А вот отец Зуп говорит, что нет никакой Москвы.
– Я вообще-то из Минска, а впрочем, живу... жил во Владимире, у спуска, сейчас там кино новое построили и клуб у вокзала... А в Москве был, зря вы так, ребятки, хороший город, - рассмеялся, - на трамваях кататься любил.
– А метро Вам наше нравиться?
– Так вы все из Москвы?
– Да...
– Ну, что, ребятки, приглашайте тогда в гости, кто первый?
– Я!
– Как звать-то тебя.
– Павел.
– Можно войти?
– Конечно, пожалуйста!
– А что, Павлик, мне разуться?
– паркет натопчу.
– Ой, не надо, проходите в большую комнату, отцу Зупу сахар принесли, чай будем пить.
– А у нас - картошка, и вот: тебе леденец.
– Я леденец лучше Марии отдам, она их страсть как любит.
– А, Маша здравствуй; э, и ты, бpат, здесь.
– И я здесь.
– Ну извини, забыл как тебя зовут.
– Иосиф.
– Молодец, вырастешь, будешь таким же красивым и умным, как товарищ Сталин.
– А вот отец Зуп говорит...
– Говорит, что у товарища Сталина мозгов совсем нет.
– Глупости этот ваш Зуп говорит!
Потап (Устину). Вообще, надолго?
Устин (пожимая плечами). Хрен
Зрительское окружение. Т-ш-ш-ш!
Потам (Устину, очень тихо). Пора сваливать.
Устин. (пожимая плечами). Пожалуй да.
Зрительское окружение. Т-ш-ш-ш!
– Дядя Лева, а Солнышко уже взошло?
– Солнце? что вы, ребятки, туман вокруг.
– Дядя Лева, давайте еще во что поиграем.
– Хорошо, только чур, больше никакой несознательности.
– Нам бы домой...
Потап (Устину) Глянь, не мы одни, - уходят.
Устин. Пошли, пошли; программка у тебя?
Потам. Нет.
Устин (нагибаясь под кресло). Потерял, значит.
Потап (хватая Устина за руку). Ну и, пошли отсюда. Устин (шаря в темноте). Ни хера не видно, лучик бы...
– Что это, дядя Лева?
– Летят... наши!
– Дядя Лева, посмотрите, что там - наверху, а?
– Я, конечно, попробую...
– ухватился за балку, подтянулся, - они уходят, непонятно, правда, куда, но - уходят! знаете что, - спрыгнул, сейчас подождем немного и, в тумане вас не заметят, где-то недалеко - наши, надо их найти.
– Кто?
– Танки, наши танки, я их по звуку отличаю...
– Дядь Лева, а вы - танкист?
– Не, я пехота; ну вот, кажется стихает, вы готовы?
Устин (разочаровано). Не нашел.
Потап (уводит Устина из зала). Очень хорошо, пошли отсюда; глянь, ползала уж свалило...
– Тихо-то как...
– Дядь Лева, а куда мы пойдем?
– Отведите нас к отцу Зупу.
– Да не знаю я вашего Зупа; я поведу вас...
Действие Третие.
"Детский Дом."
Атака на Волоколамском захлебнулась в осеннем тумане. Дома, танки, люди - утонули, почили в девственной чистоте тумана; туман, на сотни миль: и до звезд, и до самого Юши, объял проклятые просторы, приласкал их, успокоил, будто в кислоте - растворил мятые обрывки колючей проволоки, перекуроченные взрывами ежи... Лишь обгорелые остовы виднелись деревенских печей и танков. И словно древние Корабли, из тех, на которых переплывают из пространства в пространство, плыли - они в густых туманных мороморахах; Бог мой, где-то лаяла собака. Но, странно, именно этот нелепый, с подхрипом, лай только усиливал хрустально ясную тишину тумана...
– Слышите, дядя Лева - собачка.
– Тише вы, тише.
– А вот отец Зуп говорил, что туман - думы Господа.
– Глупый он, ваш отец; туман это туман, а никакого Бога нет.
– Ой, смотрите, дядь Лева, какой шарик.
– Где шарик!?
– Да вот же - шарик.
– Как ты меня напугал, Павлик, не подбирай больше ничего с земли; а если бы это была граната?
– Не-э, граната взрывается, а это просто - хрустальный шарик.
– Ну хорошо, хорошо, пусть будет шарик, пошли отсюда, быстрей...