Концерт на Корвете
Шрифт:
– Ты как-нибудь с ним... он, ну - совсем плохой.
– Пьет много?
– Ты - меня об этом спрашиваешь? Да, - мы пьем! Мы выпиваем, потому что, - Соломон запнулся, - впрочем, ты же сама все видишь... покойники кругом, а мы пьем; а ты знаешь, у меня недавно вот какая история вышла, думал: брошу, сбегу отсюда к богу в рай, нет же, видать так уж вышло... собачку мы нашли...
– Соломон Борисыч!
– Ну да, нашли собаку...
– Соломон Борисыч, я спросить хотела: как...
– Так ты не про папу?
– Нет; вот, я совсем не знаю, у
Рита положила завернутого в бортовку - на стол.
– Что там? ветка какая, или...
– Да Вы гляньте.
– Чего это?
– Угу; нет, Вы посмотрите.
Развернула бортовку.
Соломон поджал губы, мельком глянул в окошко, шумно вдохнул, потряс головой, рассмеялся:
– Ну, рассказывай: где стащила?
– Помогите мне, Вы как-то говорили, - у Вас есть знакомый...
– У меня - знакомый по этим...
– Соломон брезгливо поежился, - а я думал: там ветка какая или рельса...
– Вы же говорили: экстрасенс, что ли, маг там какой-то я ведь не помню!
– Ты чего кричишь? я-то думал: там... а тут... Слушай, сдай его в "антиквар" - и все тут!
– Зачем Вы так? пожалуйста, вспомните, у него еще фамилия была: Кристаллов или, может, Кри... Крю...
– А! Хрусталев! ну конечно, мы же давеча в "пьяню" сыграли, смешной человечек, его в прошлом году Галлубин притащил... я - что: называл его этим "сенсом" или магом?
– Угу.
– Пьяный был; да какой он "сенс", так... вот, не пьет правда, это да, а так - нашего посола, молодой, правда, еще...
– А в какой-нибудь магии он не...
– Да какая магия? друг у него недавно умер, ну, как недавно? полгода назад, весною, какая ему теперь магия? Ты меня послушай, вот было мне лет двадцать, я на картах гадал - ну и что? вот теперь здесь сижу, а то по молодости мы все стилягами тогда были, музыка разная модная, танцы, диссиденты... А вообще, Марго, снеси ты эту игрушку на рынок, а насчет магии - в церкву вашу сходи, там хоть и смешно так, а все ж - люди добрые, мож - чего присоветуют, хотя и разное бывает, вот, надысь, Егорыч, и вроде в Бога верует, и вон на прошлой неделе ящичек водяры приволок, а только как лишку хватит, - ты знаешь: он же-таки и песика моего...
– Соломон Борисыч, а вот про этого, ну, который: Хра... Хри...
– А, ну да, - Хрусталев! ну ты позвони ему, или - давай я сам лучше позвоню, на недельке-другой.
– Мне быстрей бы...
– Экая ты! ну сама звони, записывай... Штуку, штуку эту со стола-то убери, я пока телефон найду... Ты вообще поаккуратнее с ним, странный он, а, - вот, записывай... Илья Хрусталев, вообще-то он любит, когда его по фамилии называют.
– Угу, понятно.
– А этот, твой, - давай я сам его куда снесу...
– Нет-нет, спасибо, не надо! Я сейчас уж пойду уж...
– А, ну бывай, папе кланяйся.
– Так он же...
– Ах, ну да, дурак: забыл! еще Устинычу не хватало, чтобы дочка его с его же собутыльниками разговоры водила... Да, Хрусталеву передай - он мне пятьсот должен, так и скажи
"Дались они мне все! Что я делаю? Ведь совсем крыша едет..."
занавес
– Это что ж он пьет без нас, а Уся?
– Вот и присоединимся, эй!.. Ритка?!
– Папка...
– Ты - здесь? Какой черт ты делаешь?! Где мать?!
– Дома, может быть... Папка, я здесь по делу...
– Нет, ты глянь, по делу она! она по делу! Хороша краля, чья куртка на тебе, матерью перешитая! ты... Всякую дрянь таскаешь! что еще такое у тебя?
– Устин Константинович, полно уж, вы тут располагайтесь, а я вот провожу...
– А, Соломон! что ж ты, пархач, дочь мою любимую... я к тебе всей, можно сказать, душой, а ты! А ты что, Прохор?!
– Да давно бы уж в домик вошли, Прохор, ну хоть ты скажи ему...
– А ты что смотришь, марш - домой!
– А маме - что?
– Вот и скажи, - Устин сплюнул, - в театре мы.
Рита отбежала от крыльца метров на десять, крикнула:
– А я - ушла с предпоследнего действия!
* * *
В майском номере от 1958 года, в верхневолжском журнале "Зарядье", в статье профессора Цоpова (высланного из столицы по политическим соображениям) говорилось:
"В 1768 году обрусевший немец иранского происхождения Отто Зикфрид фон Гофр, женившись на столбовой дворянке Наталье Петровне Кудякиной, решил наконец пересмотреть свои религиозные воззрения (фон Гофр считал себя суфием). Пересмотр воззрений ознаменовался постройкой православного храма, где вышеупомянутый фон Гофр и крестился, и венчался. Одна из легенд Нижнего Красноусопья, записанная В.И.Далем летом 1896 года рассказывает о дорожном указателе, что, находясь близ храма, сообщал: "построил сие суфий Отто фон Гофр". Красноусопцам запомнился чудаковатый немец: уже через полвека храм и роскошный Гофровский особняк рядом - именовались не иначе как: "Суфы да Гофры/горы". В 1884 году особняк сгорел, отпрыски фон Гофра перебрались в
С.-Петербург, а несколько пострадавший от пожара храм силами местного прихода был отреставрирован; вот тогда-то, в 1886-ом, он и получил свое трудновыговариваемое название - Суфарговский. Еще и сейчас (хотя справедливости ради надо отметить, что взорвали храм в 1934 году) Нижнее Красноусопье старожилами местными кличется "Суфами да Гофрами", но вряд ли кто вспоминает обрусевшего немецкого суфия Отто Зикфрида фон Гофра..."
* * *
Срочно!
Совершенно секретно!
Его Высочеству
Главе Королевского Итальянского Правительства
Бенито Муссолини.
Лично!
Москва, Кремль
22 ноября 1941 года
Дуче!
Обстановка изменилась настолько сильно, что я принял решение вернуться в Берлин. Я там нужнее своему наpоду, своей нации. В связи с этим я хочу напомнить Вам о нынешней Вашей ответственности за сохpанность Оси. Скоpый мой отъезд из Москвы, веpоятно, усугубит положение на Южных фpонтах, кpоме того, в Беpлине я не задеpжусь, меня ждут в пещеpах Гамподаpа.