Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается
Шрифт:
– Товарищ генерал, разрешите? С девочкой беседовали два следователя порознь и в разное время. Рассказ девочки устойчивый, совпадает в основном и отличается в мелких деталях. Один раз она подробнее говорит об одном, другой раз – о другом. «Вошел дядя Толя и отвез меня домой». «Кто такой дядя Толя?» «Он чей-то знакомый, я его видела в первый раз. Он очень добрый и хороший». «Почему он хороший?» «Он со мной разговаривал, как со взрослой, и с моими игрушками тоже разговаривал. И не смеялся, что я до сих пор играю в игрушки».
В ГОСТЯХ у СВИРИДОВЫХ
Машину вел Бганцев, а дорогу ему показывал Сторнас. Сзади следовала машина охраны с затемненными стеклами. Бганцев по указанию Сторнаса повернул на боковую дорогу и притормозил у поста. Постовой подошел к машине, козырнул генералу – хотя тот был в штатском – и показал жезлом дорогу. То же самое повторилось и на втором посту.
Вскоре дорога вышла из леса и потянулась вдоль высокого бетонного забора, за которым стоял сплошной лес, затем слева среди деревьев показались городские дома и стрелка-указатель к автостоянке.
Открывая ворота на стоянке сторож тоже козырнул Сторнасу, показал свободное место.
Дома были рядом, за деревьями, и к ним тянулась аккуратная асфальтированная дорожка.
Катя с любопытством оглядывалась вокруг, она первой увидела Свиридова и помчалась к нему навстречу. С радостным визгом она прыгнула и обхватила Свиридова руками и ногами.
– Дядя Толя! Я соскучилась по тебе! Только поставь меня на землю, а то мне здорово попадет! Меня все утро учили быть взрослой и благовоспитанной девочкой!
– Здравствуй, взрослая и благовоспитанная Катерина! Вон, иди, познакомься с моим сыном, – Свиридов отпустил ее и направился к гостям.
Катя увидела красивого по ее понятиям и крепкого молодого человека – или мальчика? – который шел к ней и слегка улыбался. Больше всего ее поразили его глаза – они были какие-то особенные, внимательные и добрые.
– Ты Катя? А меня зовут Гриша. Привет! Как доехали?
– Привет! Нормально … – она протянула ему руку и почти не удивилась тому, как бережно он пожал ее и задержал в своей руке. – Только мне сейчас влетит за то, что я к дяде Толе на шею прыгнула … Я должна быть такой благовоспитанной …
И она скорчила гримасу, которая должна была означать солидность и воспитанность.
– Тогда позвольте, мадемуазель, предложить вам руку! – засмеялся Гриша.
Катя продела свою руку крендельком и они чинно пошли навстречу здоровающимся взрослым. При этом Катя старательно сохраняла серьезное выражение лица и даже не смотрела на Гришу. Но все равно Бганцев исподтишка погрозил ей пальцем.
Навстречу им спешила Тоня и Гриша подвел к ней Катю.
– Мама, разреши тебе представить мадемуазель Екатерину.
Катя присела, склоняя голову, но не выдержала и рассмеялась.
А
Потом женщины внимательно оглядели друг друга.
– Гриша, сводил бы ты Катю к Кузьмичу, а то она живой лошади никогда не видела.
– Правда?! Тогда пошли.
С КАТЕЙ по ГОРОДУ
Кате было все интересно – и зеленые улицы, и здоровающиеся встречные, и какая-то площадь между деревьями, и дорожка, уходящая в лес, около которой за деревьями стояла большая деревенская изба.
И еще ей было очень спокойно идти с совершенно незнакомым молодым человеком, который то казался ей совсем взрослым, то совсем ее сверстником, хотя она видела, что он старше ее всего на несколько лет.
За избой оказался длинный сарай, откуда слышалось фырканье и ржанье.
– Давай запасемся угощеньем, – Гриша зашел в маленькую комнатку, взял из шкафа несколько кусков свежего черного хлеба, посолил его.
– Держи! Будешь знакомиться – угостишь.
– Какой запах – прямо съесть хочется! – понюхала хлеб Катя.
Они направились к конюшне.
Навстречу им мохнатыми комочками выкатились щенки, вышла собака, а за ней вышел здоровенный пес и солидно гавкнул.
– Привет, Сандал! Это Катя, познакомься. Катя, не бойся – он очень умный и все понимает.
Пес подошел к Кате, обнюхал ее и тихонько сказал «гав» – именно сказал, а не пролаял, и Катя перестала его бояться.
– А это чем так пахнет?
– Это пахнет лошадьми, это конюшня.
Перекинувшись приветствиями и познакомив Катю с высоким парнем Игнатом и суровой девушкой Настей, Гриша привел ее к лошадям. Лошади высовывали морды и тихонько ржали.
– Это Ваграм, мой друг …
Гриша ласково погладил коня и поднес к его губам кусок хлеба.
– Это Бирюза, познакомься с ней … Ребятки, это Катя, она пришла познакомиться с вами …
Катя робко протягивала лошадям куски хлеба, смотрела в их умные глаза, гладила шелковистую кожу.
– Гриша … Это же чудо какое-то! – вырвалось у нее, и она со страхом посмотрела – не смеется ли он над ней, над ее детским восторгом.
Он не смеялся, и Кате даже показалось, что Грише приятен ее восторг.
– Жаль, что ты одета … неподходяще для верховой езды. – Гриша критически оглядел ее узкую белую юбочку. – Они заждались, я обещал им прогулку в лесу … Ты бегать умеешь?
– Умею.
– Тогда бежим! Ребята, мы сейчас!
Кате даже показалось, что лошади ответили Грише, а она уже бежала рядом с ним, не спрашивая – куда и зачем. Она совсем запыхалась, а Гриша нисколечко, а тут еще лестница на второй этаж …
– Клавдия Степановна, здравствуйте! Можем мы одеть девушку для верховой прогулки?