Концерт Патриции Каас. 8. И что дальше (Под Москвой)
Шрифт:
Выбрав свободный день Свиридов ушел на лыжах в лес, а затем в виртуальном коконе поднялся над лесом и отправился в прошлое. И нашел богатое село с церковью. И спикировал туда в настоящем времени.
Огромное пространство леса было свободно от старых деревьев и заросло отдельными, редко разбросанными и кривыми деревцами, резко отличавшимися от окружающего лесного массива. Пространство было неровным – в разных местах были видны небольшие холмики, хотя остатков лагеря видно не было.
Свиридов представил себе, что он видит сквозь землю – и он увидел то, что эти
Вернуться в коконе в поселок при леспромхозе было делом одной секунды, и вооружившись киркой и лопатой Свиридов вернулся к холмику над разрушенной церковью. Мерзлая земля и битый кирпич с большим трудом поддавались его усилиям, и тогда он попробовал проникнуть туда, под завал в виртуальном коконе.
И это ему частично удалось, тем более, что сплошного кирпичного завала не было, а в обнаруженной им пустоте он увидел иконы – пригодилось умение видеть в темноте. С трех икон на него строго смотрели глаза изображенных святых, и он инстинктивно перекрестился. А потом осторожно попытался взять одну из икон – это была доска без оклада с изображением, как ему показалось, Николая Угодника. Доска легко отделилась от осыпающейся стены. Так же легко он перенес в кокон еще две доски – на них были изображены женские лики.
Свиридов передохнул, огляделся, зачем-то перекрестил иконы и мгновенно очутился в своем виртуальном хранилище «где-то недалеко от Москвы». И так же мгновенно вернулся в свою комнату в доме для приезжих в леспромхозе. И только сбрасывая куртку и вытягиваясь на кровати он попытался осмыслить произошедшее.
А реставраторы, куда принес доски Свиридов, надолго онемели и, кажется, так и не поверили в происхождение икон.
После очень небольшой процедуры укрепления красочного слоя иконы заняли место в церкви у отца Исидора, а Свиридов заказал для них оклады.
В церкви никто уже не удивлялся появлению Свиридова – на службе или просто так, в свободное время.
Старушки в разговорах передавали друг другу историю появления икон, добавляя, что новый маленький колокол привез тоже Свиридов, и он же договорился насчет обучения молодой девушки-звонаря. Старушки были недалеки от истины, а еще многие из них были просто свидетелями, как Свиридов долго молча стоял перед иконами, после чего крестился, кланялся и уходил, остановившись на выходе, повернувшись и отвесив легкий поклон.
А отец Исидор всегда крестил уходящего Свиридова – в спину, несколько раз, и шептал какую-то молитву …
БАНЯ
Константин освободился пораньше и зашел в детский сад за Любашей. Детишек еще только начали разбирать, и каждый счел своим долгом повисеть на высоком Косте и что-нибудь ему рассказать.
А потом Люба пошла за старшими в старшую группу и так, вчетвером, они направились домой.
Антон завел с отцом солидный разговор на автомобильные темы, а Алина обсуждала с мамой наличие и количество рюшечек на своем платье.
Свиридов даже окликать их не стал, увидев издалека – уж очень хорошо шла семья.
А недавно они столкнулись в бане – в одной из тех новых бань, что появились в подвале трилистника и сразу завоевали такую популярность, что Жене Кульченковой пришлось, описывая эти бани, отметить – это единственное место в городе, где существует очередь.
Бани под всеми тремя зданиями трилистника сооружали мужики сами, используя привезенные Свиридовым кедровые доски. И такие прекрасные бани получились! Отбоя от желающих не было. Даже Михеич зашел, попробовал, и вынес свой вердикт «царские бани» и принялся учить молодежь банному делу.
Очередь соблюдалась строго, по предварительной записи, и почти не было случаев отказа от сеанса. Многие парились семьями.
Например, Виктор Скворцов с Леной и Виолеттой, все свиридовские «сестренки» с мужьями и детьми, Свиридов с Тоней, Гришей и Улей. Уля сперва смущалась и Свиридов отворачивался от нее, но она очень быстро пообвыкла и перестала прятаться за Тоню или за Гришу.
А тут во время записи рядом появились фамилии «Свиридов с женой и детьми» и «Докукин с женой».
– Костя … Ты позвони Анатолию … Я при нем не застесняюсь …
– А если Тоня меня застесняется?
– Так вот ты ей и позвони!
– Да-а … Давай попробую.
–Тонечка? Привет! Это Костя. Мы тут с Любашей записываемся в баньку, а тут Толина запись рядом. И моя Любаша … в общем, она не возражает попариться вместе с вами … вместе …
– Знаешь Коля, меня твое присутствие в обнаженном виде, особенно при наличии мужа, волновать не будет. Думаю, что Любаша и Толя придерживаются таких же принципов – это же баня.
– Ну, что, Костик? Что Тоня сказала?
– Нормально. Девушка, объедините нас.
Надо сказать, что сперва сильнее всех стеснялась Уля – она пряталась сперва за Тоню и Гришу, затем за Свиридова, а потом перепутала, за кого прятаться и обнялась с Любашей.
– Любаша, а ты папу Толю совсем не стесняешься?
– Мне Костя говорил, что у них там заграницей в сауне все вместе и голые …
– Точно! Мама Тоня и папа Толя тоже … говорили …
– Да и потом мы столько раз перед танцами переодевались рядышком, что он мне совсем как родной …
А Свиридов вспомнил, что утром однажды вошел в ванную комнату и застал там Улю. На ней были только небольшие беленькие трусики и она чистила зубы. Увидев Свиридова она поздоровалась и накинула на плечи полотенце.
– Извини, Уленька …
– О чем ты, папа Толя?
Но с тех пор утром Свиридов пользовался туалетом около входной двери – там был просторный душ и удобная раковина …
В парной им помогала девушка – ученица Михеича: так она стеснялась значительно сильнее остальных, и Свиридову пришлось мысленно «поработать» с ней.