Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже
Шрифт:
#Но очень небольшой. А Тоня Свиридова была подготовлена мною для такого контакта, хотя особыми способностями она не обладает.
#Все равно это очень важно!
#У нас нет никого там, в Сибири? А жаль!
#Вообще нет никого за пределами этой комнаты …
#Вы ошибаетесь …
Это было настолько неожиданно, что все <смолкли>, услышав этот нечеткий и плохо различимый «голос».
#Благов? Георгий Иннокентьевич, это … это вы?
#Да, Анатолий Иванович, это я. Я совершенно случайно подключился … подключился
#Между нами много лет и тысячи километров … Если судить по карте, то это не так далеко, а по времени это десятки лет … Как вы меня слышите, Георгий Иннокентьевич?
#Слышимость очень плохая, я вас почти не слышу … Связь пропадает …
#Доктор, вы слышите меня? Это Саша Баранов! Я вас помню и приветствую! Мой нижайший поклон Елизавете Акимовне! Слышите, доктор?
#Я … вас … почти … не слышу … Береги … вас … бог …
#Нет контакта! – это потерянно произнесла Полина, – мы даже с Олежкой вместе не можем удерживать контакт …
#Но зато какое весомое подтверждение выводам Толи!
#Кто бы сомневался в его выводах!
#Ты молодец, командир! – Потап назвал Свиридова так, как его называли только те, кто побывал вместе с ним в боевых стычках. – Молодец, Генеральный!
И тут Полина Ерлыкина произнесла вслух, своим глубоким и волнующим голосом, от которого терял голову Семен Гаврилович Черномырдин:
– Товарищи члены Ученого совета! Записываю в решение нашего заседания единогласное мнение о том, что Анатолий Иванович Свиридов является автором открытия под условным названием «Информационный бесконтактный мыслеобмен без ограничения дальности с помощью водных сред». Кто за? Единогласно! Мы поздравляем тебя, Толя!
СВИРИДОВ
ПРОГУЛКИ ПО ГОРОДУ
Уже несколько месяцев Свиридов все свободное время посвящал прогулкам по Москве.
Он одевался как среднестатистический горожанин и внезапно появлялся в знакомой с детства части Москвы. Правда, таких мест, сохранившихся с тех давних времен, становилось все меньше, но тем радостнее было Свиридову такое «свидание» с давними годами.
Часто он появлялся на знакомом бульваре около бывшего кинотеатра, куда с ребятами они бегали в школьные годы.
Он даже не особенно разглядывал появившиеся новые здания, а проходил мимо, пользуясь памятью детства, погруженный в свои мысли.
С недавних пор его мысли все чаще уходили в сторону от насущных забот и были связаны с более глубокими и жизненно важными – для него – обстоятельствами.
Наиболее болезненными были воспоминания, связанные с судьбой первой жены, осужденной за уголовное преступление и погибшей в тюрьме.
Кроме воспоминаний детства Свиридов задумывался о судьбах ЗАТО, о судьбах отдельных знакомых ему
И, к большому сожалению, мысли Свиридова все чаще упирались в недостаток информации, и эту информацию ему не удавалось получить путем контактов с неизвестными ему контактерами.
На прямые вопросы ему не отвечали или уклонялись от прямого ответа, отвечая только на самые общие вопросы. Но и из этих обобщающих ответов Свиридов пытался вычленить то, что его интересовало …
Начав от Солянки, Свиридов поднимался по бульвару и завершал прогулку, упираясь в берег Москвы-реки на другом конце Бульварного кольца. За это время можно было подумать о многом и кое-что решить для себя …
А в другой раз он гулял по Замоскворечью, выбирая старые переулки, еще мало тронутые новой застройкой, но таких мест становилось все меньше …
Поздно вечером Свиридов иногда рассказывал Тоне о том, где он побывал и что видел.
И Тоня робко попросила его:
– Толя, а можно мне … составить тебе компанию в твоих прогулках? Я не буду тебе мешать, я просто … я просто увижу места, по которым … по которым ты гуляешь …
– Мешать ты мне не сумеешь, Тонечка! Только оденься по погоде, и обувь надень удобную – я привык ходить много …
И в заброшенном дворе расселенного и полуразрушенного дома в тихом переулке вдруг появлялись двое – мужчина и женщина. Она держала его под руку, он бережно вел ее, и они обменивались словами очень редко.
Иногда, скорее по привычке, Свиридов ненадолго подключался к доступному ему информационному полю окружающего пространства и на него наваливались сведения обо всем, что творилось кругом. Он отфильтровывал сведения, которые могли представлять опасность – для них или для кого-то еще, и успокаивался бытовым уровнем информации.
А потом снова закрывался от внешней информации.
Тоня шла рядом с мужем, держа его под руку. Она молчала, но Свиридов – даже когда он отключался от внешнего мира – чувствовал (или слышал?) ее мысли, так как она была рядом и он касался ее тела. От этого он отключиться не мог и не хотел.
И иногда он отвечал на ее мысли.
– Нет, тут стоял такой скромный домик, и его снесли недавно – он почему-то был на балансе Министерства образования, и этим домом никто не занимался уже сотню лет, поэтому дом и начал сыпаться …
– А почему ты знаешь об этом?
– Тут жил мой одноклассник. Потом его отец погиб в конце войны и мать отдала его в Суворовское училище, в Саратов.
– Ты потом виделся с ним?
– А как же! После Суворовского он окончил училище имени Верховного совета, затем был комиссован по болезни. Он с малых лет хорошо рисовал, стал художником, а теперь редактор детского журнала. Правда, мы не виделись лет двадцать …
Однажды в пустынном глухом переулке старой Москвы из арки навстречу Свиридовым вышли трое крепких мужиков и встали поперек тротуара.