Кондотьер
Шрифт:
— Он слишком много хочет, — процедил Жоффруа, выслушав дукса. — Но…
— Слушаю вас, комит.
— Отдадим ему часть, и пусть он успокоится, убравшись с планеты. Пусть забирает остатки колоссов здешней секты и то, что осталось от машин Скариотиса. Нам нельзя сейчас ссориться с союзниками. Они важны для плана.
— Скариотис будет недоволен. Он уже в ярости, подозревая кондотьера Тайгера в том, что тот может и хочет обмануть, что-то подготавливая.
— Деньги. Я сейчас же объясню ему, заткну жадный наёмничий рот премиальной выплатой,
Видя недоумение на лице подчинённого, Жоффруа счёт правильным пояснить.
— Ричард Скариотис слишком давно работает на наше благо. При том не является верным нам, руководствуясь только наживой и заботами о своей безопасности. Будет обижен — способен попытаться отомстить, раскрыв что-то из известного. Риск, даже малый, недопустим.
— Склоняю голову перед вашей мудростью, — за словами последовало и действие. — Я возвращаюсь к торгу с наёмником, убедив того согласиться на сказанное вами.
— Да пребудет с тобой Чистота!
— Пребудет она с нами вечно.
Закончив разговор с комитом, получив от того ясные и чёткие приказы, дукс Пинкман вернулся к переговорам с заметным облегчением. Теперь ему всё было ясно и никакие сомнения не омрачали его душу. Зная, до чего можно торговаться, что нижняя планка всё равно должна показаться привлекательной для авантюриста и гонщика на наживой, дукс стал понижать желания Тайгера. Психологии их тоже учили, хотя и разделяя её на внутри Гегемонии и вне её.
Кондотьер. Он поддавался, явно понимая, что всё он не получит, но и с пустыми руками не уйдёт. Пинкман тоже старался давить, сперва предложив забрать лишь старый хлам — то, что осталось от древнего «Отбойщика» и несколько менее бесполезных «Чемпиона» с «Вдоводелом». Разумеется, никто не собирался мешать забрать и то немногое, что осталось от колосса самой кондотты — взорвавшегося от пошедшего вразнос реактора «Стоика». Но смещаясь от этого предложения вверх, дукс уступал ещё и «Кочевников» с «Попрыгунчиком» как кремовой розочкой на торте. Если у наёмников есть один такой колосс, то получить второй такой де не целым, а как набор запчастей было бы привлекательным. Очень! Будучи вынужденным общаться с такими как Скариотис, Пинкман знал, что у подобных людей постоянные проблемы с поиском запасных узлов для ремонта и совершенствования колоссов по сходной цене. А тут такой… подарок.
— Алоизий! — рявкнул Скариотис, включив резервную частоту, предназначенную для экстренных ситуаций. Ту, которую дукс отключил бы лишь в крайнем случае. — «Уравнитель»!
— Всё с твоим колосом в порядке. Повреждён, но не сильно. Стоит, не…
— Не мой колосс, вычищенная твоя башка! Тот, который в запаснике у Тайгера. Похоже, пилот подбитого «Стоика» успел добраться до него, синхронизироваться и… И теперь он спешит сюда.
— Ускоренная синхронизация? — прикинул прошедшее с момента уничтожения «Стоика» время Пинкман. — Да… Значит, этот кондотьер хочет показать себя чуть более сильным. Пусть. Мы уже почти договорились
Звериное рычание, подавленное с заметным трудом. Наёмник Гегемонии явно был не то что не согласен, категорически против такой трактовки, что и поспешил высказать.
— Это подкрепление! Тебя, кретина, разводят на дешёвой чепухе, а ты ушами хлопаешь! Их снова шестеро, у «Ирбиса» с «Попрыгунчиком» почти нет повреждений. «Ландскнехта», даже повреждённого, бить очень долго. И у этой твари Тайгера должен быть какой-то козырь, который он и выложит на стол. Или хлестанёт им по твоей роже, Алоизий. Ну, думай же, думай!
— Я думаю, — с трудом сдерживаясь, чтобы не реагировать на грубость хама и грешника, произёс Пинкман. — Но комит Жоффруа…
— В жопу твоего комита! Он там, наверху, а рискуем мы. Если тебе насрать на собственную жизнь, то мне нет. Прикажи атаковать. Сразу же, сейчас! Когда этот «Уравнитель» доберётся, встанет в общий строй… Не знаю что, но что-то случится.
— Я свяжусь с комитом. И не смей. Мне. Приказывать! Н-наёмник.
— Да, наёмник. И я отхожу во вторую линию. Мой «Сокрушитель» потрёпан, «Уравнителю» досталось ещё сильнее. Твои же три колосса почти не поцарапаны. Вот и давай, принимай риски на собственную броню. Или контракт рву уже я!
Пришлось пойти на уступки. Не хотел дукс доводить до серьёзного конфликта с действительно взбесившимся от не пойми какой подозрительности Скариотисом. Однако, беспокойство, оно проникло в душу Пинкмана и укоренялось там всё сильнее. И до того момента. как он вновь вызвал на связь Жоффрау, и когда он принял этот самый вызов, будучи несколько… раздражён. И даже когда комит не то что отмахнулся от подозрений, а скорее счёл их простыми последствиями недавнего боя. Отмахнувшись, мягко, но всё же приказал продолжать договариваться, тем более, если та сторона готова отступить.
Успокоенный частично дукс совсем готов был поставить в переговорах точку, согласившись в пожеланиями кондотьера Тайгера, но тут…
«Уравнитель» ещё не успел подойти вплотную к построению кондотты — хотя был довольно близко, на расстоянии залпа из ракет и дальнобойных орудий — как началось то, чего опасался не он, а Ричард Скариотис. Чутьё наёмника оказалось верным не частично, а полностью. Боль! Не телесная, в душе, от совершённой ошибки. От того, что эта ошибка могла теперь дорого обойтись не им даже, а Гегемонии.
Залп. Массированный, со стороны как этих пяти колоссов кондотты. так и с «Уравнителя», прямо на ходу. И «Ландскнехт», этот проклятый супертяж! Он «внезапно» ожил, а повреждения, которые ему были ранее нанесены… Отсутствовали они. те самые повреждения. Обман, введение противника в заблуждение, блеф. Извращённый мозг погрязшего в гордыне и хитроумии псиона, этого беглеца из Директората, нашёл, как именно лучше всего уязвить их. Сперва показать силу, затем дать почувствовать собственную как бы слабость, усыпить ведущимися переговорами и… И снова ударить.