Конец детства (сборник)
Шрифт:
Двигались молча. Ивашура шел впереди, прокладывая дорогу, проваливаясь в снег. Гаспарян шагал следом, помогая Веронике, Рузаев замыкал цепочку.
Через полчаса вышли из леса на поле, по спрессованному ветром насту идти стало легче. Башня показалась вся. Вокруг ее вершины крутилась спираль вспыхивающих зеленоватым светом облаков.
— Такой Башня никогда не была, — заметил Гаспарян. — Да, Миша? То ли пульсация будет более мощной, то ли готовится что-то новенькое.
— Увидим, — пробурчал Рузаев.
К ограждению вышли в
— Сделаем так, — сказал он, посмотрев на часы. — Растянемся в цепочку и подойдем к Башне километра на два — полтора. Фонари зажигать не стоит, надевать инфраоптику тоже — на фоне Башни и так все видно. Кто увидит паука первым подает сигнал. При малейшей опасности тоже подавать сигнал, мало ли что встретится. Уяснили?
Где-то в темном небе послышался нарастающий рокот, показались белые и красные огни — вертолет авиаконтроля. Он прошел чуть в стороне, над лесом, звук постепенно затерялся в шуме ветра. Эксперты проводили его взглядами.
— Может, Веронику оставим здесь? — предложил Рузаев.
— Нет-нет, — поспешно откликнулась девушка. — Я пойду с вами.
Ивашура встретил ее умоляющий взгляд и повернулся к Гаспаряну.
— Подстрахуешь ее, Сурен. Почему вы не спрашиваете, что мы будем делать дальше?
— А что тут спрашивать? — рассудительно произнес Рузаев. — Будем ловить паука, а потом спросим, разговаривает ли он по-русски и по-английски.
Вероника засмеялась.
— А что — нет? — оставаясь бесстрастным, спросил Рузаев. — Зачем бы мы тогда брали сетку-ловушку и СВЧ-передатчик?
— В логике тебе не откажешь, — сказал Гаспарян ядовито.
— Ну, ни пуха ни пера, эксперты? — сказал Ивашура.
— К черту! — дружным шепотом ответили все.
8
Чем ближе они подходили к Башне, тем больше убеждались, что активность ее превысила обычную перед пульсацией. Блуждающие источники радиации — “глаза дьявола”- вспыхивали почти каждые пять минут, правда, все на значительной высоте. Дважды начинались электрические “дожди”, прижимаемые ветром к стенам Башни. Багровое свечение ее стен пульсировало — то отступало вглубь, то усиливалось, и от этого казалось, что Башня то съеживается, то растет в объеме.
Идти стало трудней. Снежный наст утратил твердость, стал рыхлым, пропитанным влагой, тепловое дыхание Башни уже достигало этих мест. Вскоре в снежном покрове появились прогалины раскисшего чернозема, в которых легко можно было завязнуть по пояс и глубже.
В какой-то момент Ивашура вдруг остановился, жестом приказал всем замереть и прислушался.
— Кажется, начались сюрпризы, чувствуете?
— Зона, — сказал Гаспарян. — Мы дошли до зоны, вот и все.
— Какая зона? — спросила Вероника, тщетно стараясь уловить хотя бы один посторонний звук, кроме завывания ветра. Ей показалось, что над ними нависла странная
— “Зона ужасов”, — пояснил Рузаев терпеливо. — Но это не она. Зона обычно начинается в километре от стены, а мы стоим по крайней мере в двух.
— Подождите здесь. — Ивашура прошел вперед с десяток шагов, постоял и вернулся. — Это не зона — инфразвук.
— Знакомые штучки.
— Да, это уже серьезно, дальше мы, наверное, не пойдем.
— Что это значит — инфразвук? Извините, что вмешиваюсь…
— Пауки поставили инфразвуковую завесу, — внес ясность вежливый Гаспарян. — Инфразвук, то есть звук низкой частоты, очень нехорошо влияет на организм, поэтому ближе к стене Башни идти рискованно.
— А зачем они поставили завесу, пауки?
— Не хотят, чтобы кто-нибудь мог приблизиться к Башне. Существует гипотеза, что пауки предупреждают людей об опасности: криками — когда источник опасности локален, инфразвуком — когда опасность… э-э…
— Неизвестно где, — подсказал Рузаев. — Инфразвуком пауки отпугивали нас лишь однажды, когда на месте Башни был еще построенный ими из паутины конус.
Почва внезапно вздрогнула под разведчиками, по полям прокатился низкий подземный гул.
Эксперты переглянулись.
— Отложим? — с полувопросительной интонацией сказал Гаспарян.
Ивашура на минуту задумался, взглянул на часы и тронул кнопку рации.
— Связь-два, что там у вас?
— Был толчок, — донесся сквозь хрипы и треск эфира тонкий голос диспетчера. — Силой три балла. Причины неизвестны. Кто говорит?
— Ивашура.
— Игорь Васильевич, вас искали радиофизики, велели специально передать: плотность полей вокруг Башни растет по экспоненте. Как поняли?
— Спасибо, понял.
Ивашура выключил рацию, щелкнул крышкой дозиметра.
— Хорошо, хоть радиационный фон остался прежним, — пробормотал Гаспарян. — Предлагаю вернуться за вездеходом.
— Потеряем время, — сказал Ивашура. — Попробуем подползти еще на пару сотен метров, на сколько хватит сил терпеть инфразвук. Вероника, тебе придется остаться.
Девушка хотела было запротестовать, но уловила холодный блик в глазах Ивашуры и сдержала готовый вырваться протест.
— Хорошо. Что я должна делать?
— Ждать нас. Вот тебе вторая рация, настроена на общую волну. В случае нашей… впрочем, мы вернемся, жди. — Он повернулся к экспертам. — Надевайте инфраоптику, попробуем пойти с ней.
Они надели приборы ночного видения, похожие на очки-консервы с резиновыми окулярами и гибкими дугами.
— Ух, здорово! — не выдержал Гаспарян и прищелкнул языком.
— А мне можно? — робко спросила Вероника.
Ивашура без слов помог ей надеть очки. Взору девушки открылась волшебная картина, расцвеченная всеми оттенками коричневого, алого и вишневого цвета.