Конец фильма
Шрифт:
— Когда вы поняли, что заперты?
— Там щеколда снаружи… — Она нервно выпустила облако дыма. — Я ж слышала, как щелкнуло. Дверь дернула, заперто.
— А почему так долго просидели? — поинтересовался Грязнов. — Сломать дверь не могли?
— А надо было сломать?
«Пятнадцать… шестнадцать». Антон воткнул нож последний раз. Отшвырнул его в сторону, как-то сам вдруг обмяк, плюхнулся на пол и застыл на некоторое время. Потом поднялся с трудом и, пошатываясь, словно пьяный, вышел из комнаты.
Денис нажал на
— Смотри-ка!
— Ну что, тут все понятно. — Грязнов-старший пожал плечами. — Чего еще хочешь сказать?
— Скорее всего, он за Белоусовым следил. — Денис выключил телевизор. Охранники остались в машине во дворе. Он спокойно вошел в подъезд и так же спокойно вышел. Эта девица, Зайцева, охрану тоже в лицо не знает, поэтому и впустила. Сама пошла в душ. Петров зарезал Белоусова, причем нанес шестнадцать ударов и ушел, а Зайцеву в ванной просто запер. Охранники хватились только через три часа. Завтра должны дать показания.
— Должны. Только не нам. Дело забрали в Генеральную прокуратуру. Теперь ты мне, племянничек любимый, поподробнее расскажи про это свое дело, которое мне больше седых волос подарило, чем собственная работа. Кстати, вот тебе небольшой подарок. — Он вынул из папки и протянул Денису бумажку: — Это твоя подписка о невыезде. Чего уж там, раз его Петров заколол!
— Оставь себе на память, дядь Слав.
Вячеслав Иванович пожал плечами, смял листок и швырнул в урну.
— Да, вот еще. — Он протянул Денису другой листок. — Постановление на обыск. У этого, у Корецкого. Поедешь с моими ребятами. Расскажи-ка мне про него.
— Кто бы мне про него рассказал! А если сухими фактами, то получается вот что. Корецкий Вениамин Валентинович, семидесятого года рождения, работал охранником у Сабанова. Сабанов, как мы знаем, покончил жизнь самоубийством. Допустим, что это правда, хотя я склонен думать, что его просто… — Денис выразительно щелкнул пальцами. — Кто-то кинул их всех очень грамотно. А потом еще и настучал на них в прокуратуру.
— Откуда знаешь?
— Лидский рассказал.
— Да, Лидский… — вздохнул Вячеслав Иванович. — Жалко, жалко…
— И как только он решил копать окружение этой пятерки, его убрали. Убрал сам Корецкий. На нас с Морозовым покушался, судя по всему, тоже он. Помнишь, когда я в Москве-реке искупался. По крайней мере, джип был тот же. А из этого следует…
— А что из этого следует?
— Если Корецкий был в охране, то он запросто мог увести у них бабки, да так, что не подкопаешься. Потом он же стукнул на них в прокуратуру. Наверняка он же и Сабанову помог на тот свет отправиться. Потом, когда начали фильм снимать… Вот тут самая большая загвоздка. Не было его тогда на съемочной площадке. Никак не мог он Медведева убрать.
— Копай. Я тебе помогу чем сумею… Но это существенная дыра.
— Согласен, это пока дыра… Потом он, как я говорил, покушался на Морозова. Морозов его,
— И твой следующий шаг?
— На квартиру к Корецкому. А потом дамочку одну навещу.
— Да, иногда нужно отвлечься от все этого… — согласился Вячеслав Иванович, на которого короткий телефильм, снятый Белоусовым, произвел-таки впечатление.
Корецкий проживал не где-нибудь, а на Тверской. Квартира эта была куплена около года назад.
Опергруппе пришлось воспользоваться услугами слесаря, вскрывшего стальную дверь.
— Ну вот и всех делов. — Слесарь спрятал дрель в сумку и уступил дорогу операм.
Денис заглядывал во все двери. Комната, кухня, ванная, туалет, балкон, еще комната.
Стандартная квартира молодого холостого бандита. Полный холодильник полуфабрикатов, полный бар недорогого виски и джина, полный бак грязного белья.
В шкафу на плечиках висела милицейская форма. Денис открыл коробку из-под обуви, которая стояла под формой, и присвистнул:
— Ого, нехило!
В коробке, в кожаной кобуре, лежал вороненый люгер. Рядом коробка с патронами, глушитель и две «лимонки» с выкрученными запалами.
— Здорово, вот бы мне такой. — Следователь поднял кобуру с пистолетом и протянул эксперту-криминалисту. — Проверь, не из него ли стреляли в больнице.
— А чего я нарыл! — Из соседней комнаты выглянул Самоха. — А чего я нарыл!
Денис кинулся к нему.
Одну за другой он просматривал фотографии Вакасяна, Ксении, Варшавского, Успенской, Морозова, Медведева, Лидского, Петрова-старшего, Белоусова, Некрасовой. Фотография Медведева была перечеркнута. А фотографии Белоусова, Некрасовой и Петрова обведены кружками…
— Ну вот… — Денис бросил снимки на стол. — Это уже…
Но он осекся, увидев в ящике еще несколько снимков. Это были уже совсем другие снимки. Какой-то пикник, какая-то пьянка на квартире, какая-то компания. И на нескольких снимках, беззаботно чокаясь с остальными, весело улыбался в камеру Цыган.
— А это кто? — Ему через плечо заглянул следователь.
— Не знаю, это уж вы сами выясняйте. — Денис положил снимки обратно в стол. — Дружки его какие-то.
Он оставил Самохина в квартире Корецкого, а сам помчался к Ксении.
— Привет. — Открыв дверь и увидев на пороге Дениса, она обняла его и попыталась поцеловать в губы.
Но он отстранился.
— Все понятно. — Ксения отошла в сторону. — Мы на службе не целуемся.
Грязнов двинулся по квартире, традиционно уже открывая все двери, заглядывая в каждую комнату, в туалет, в ванную.
Когда квартира была осмотрена, Ксения подошла к Денису и подставила ему шею.
— Ну вот, никого не нашел, теперь можешь меня задушить.
Денис некоторое время молча смотрел на тонкую шею Ксении, прежде чем сказать: