Конец главы. Том 2. На другой берег
Шрифт:
– Если вас интересует мой возраст, то мне сорок один.
– То есть практически вы принадлежите к послевоенному поколению?
– Я воевал.
– Тогда вам, вероятно, известно, что многое, считавшееся до войны подозрительным, давно уже не рассматривается как таковое?
– Мне известно, что теперь ко всему относятся легко и просто.
– Благодарю вас. Скажите, случалось ли вам подозревать в чем-нибудь вашу жену до того, как она покинула вас?
Динни подняла глаза.
–
– И тем не менее такого ничтожного обстоятельства, как то, что соответчик вышел из её каюты, оказалось достаточно, чтобы вы установили за ней наблюдение?
– Да. Кроме того, они всё время на пароходе проводили вместе, и я своими глазами видел, как он выходил в Лондоне из дома, где она остановилась.
– Говорили вы ей, будучи в Лондоне, что, если она не вернётся к вам, все последствия лягут на неё?
– Едва ли я мог употребить подобные выражения.
– А какие же вы употребили?
– Я сказал ей, что она имеет несчастье быть моей женой и поэтому не может вечно оставаться соломенной вдовою.
– Тоже не слишком изящный оборот, правда?
– Допускаю.
– Итак, вы стремились воспользоваться любым предлогом и любым её знакомством, чтобы освободиться от неё?
– Нет, я стремился вернуть её.
– Невзирая на ваши подозрения?
– В Лондоне у меня ещё не было подозрений.
– Остаётся предположить, что вы дурно обращались с ней и намеревались освободиться от брачного союза, унижавшего вашу гордость.
Неторопливый низкий голос вставил:
– Протестую, милорд.
– Милорд, поскольку истец признал…
– Согласен, мистер Инстон, но кто из мужей не совершает поступков, за которые потом хочется извиниться?
– Как угодно вашей милости… Во всяком случае, вы распорядились установить наблюдение за вашей женой. Когда именно?
– Как только вернулся на Цейлон.
– Сразу же?
– Почти.
– Это не свидетельствует о горячем желании вернуть её. Не правда ли?
– После того что мне рассказали на пароходе, мои намерения решительно изменились.
– Ах, на пароходе. А ведь выслушивать сплетни о своей жене не очень красиво. Вы не находите?
– Нахожу. Но она отказалась вернуться, и я должен был внести ясность в положение вещей.
– Всего спустя два месяца после её ухода от вас!
– Прошло уже больше двух месяцев.
– Но меньше трёх. Мне кажется, вы просто вынудили её покинуть вас, а затем использовали первую же возможность застраховать себя от её возвращения.
– Неправда.
– Хорошо, допускаю. Скажите, вы обратились в сыскное агентство до отъезда из Англии на Цейлон?
– Нет.
– Вы можете подтвердить это под присягой?
– Да.
–
– Я поручил сделать это моим поверенным.
– О, так, значит, до отъезда вы беседовали с вашими поверенными?
– Да.
– Невзирая на то, что у вас ещё не было подозрений?
– Когда человек уезжает так далеко, он должен побеседовать со своими поверенными. Это естественно.
– Вы беседовали с ними о вашей жене?
– И о ней и о других делах.
– Что же вы сказали им о вашей жене?
Динни опять подняла глаза. Ей было всё омерзительнее видеть, как травят человека, пусть даже её противника.
– По-моему, я сказал только, что она остаётся здесь у своих родителей.
– И это всё?
– Возможно, я прибавил, что наши отношения усложнились.
– И это всё?
– Помнится, я сказал ещё: "Пока что не представляю себе, чем всё это кончится".
– Готовы ли вы подтвердить под присягой, что не сказали: "Я, может быть, поручу вам установить за ней наблюдение".
– Готов.
– Готовы ли вы присягнуть, что не сказали вашим поверенным ничего, наводящего их на мысль о желательности для вас развода?
– Не могу отвечать за мысли, на которые навели их мои слова.
– Попрошу не отклоняться в сторону, сэр. Упомянули вы о разводе или нет?
– Не помню.
– Не помните? Сложилось или не сложилось у них мнение, что вы намерены начать дело?
– Не знаю. Я сказал им только, что наши отношения усложнились.
– Мы это уже слышали, и это не ответ на мой вопрос.
Динни увидела, как судья высунул голову.
– Мистер Инстон, истец показал, что не знает, какое мнение сложилось у его поверенных. Что ещё вы хотите услышать?
– Милорд, существо порученного мне дела, – я рад возможности кратко резюмировать его, – сводится к тому, что, как только истец так или иначе вынудил свою жену покинуть его, он решил развестись с ней и был готов схватиться за любой предлог, могущий послужить основанием для развода.
– Что ж, вам предоставлено право вызвать его поверенного.
– Ваша милость!..
Этот краткий возглас прозвучал так, словно адвокат собрался пожать плечами, но передумал и переложил этот жест на слова.
– Хорошо, продолжайте.
Динни со вздохом облегчения уловила заключительные нотки в голосе Инстона "не-заткнёшь-за пояс".
– Итак, хотя вы начали дело, основываясь только на сплетнях, и осложнили его, потребовав возмещения ущерба от человека, с которым не сказали и двух слов, вы пытаетесь внушить присяжным, что вы терпимый и благоразумный супруг, чьё единственное желание – вернуть жену обратно?