Конец главы

Голсуорси Джон

Дверь ей открыл человек, всем своим видом наводивший на мысль, что он обеспечивает свою старость, сдавая комнаты тем, у кого когда-то служил. Он провел девушку на третий этаж.

– Мисс... э-э... Черрел, сэр.

В довольно уютной комнате около открытого окна стоял Джек Масхем, высокий, стройный, томный и, как всегда, изысканно одетый.

– Чаю, пожалуйста. Родни.

Он приблизился к Динни и протянул руку.

"Словно замедленный кинофильм", - подумала она. Он, видимо, был удивлен ее желанием встретиться с ним, но ничем этого не обнаруживал.

– Бывали на скачках с тех пор, как мы виделись на дерби Бленхейма?

– Нет.

–

Я помню, вы ставили на него. На моей памяти это самая большая удача новичка.

Он улыбнулся, морщины на его загорелом лице стали особенно явственны, и Динни заметила, что их очень много"

– Прошу садиться. Вот чай. Не откажите разлить сами.

Она подала ему чашку, налила себе и спросила:

– Ваши арабские матки уже прибыли, мистер Масхем?

– Я жду их к концу следующего месяца.

– Вы поручили надзор за ними Тони Круму?

– О! Разве вы знакомы с ним?

– Через сестру.

– Приятный юноша.

– Да, - отозвалась Динни.
– Я пришла к вам по поводу него.

– Вот как?

"Он слишком много мне должен, чтобы отказать", - мелькнуло в голове у девушки. Она откинулась назад, положила ногу на ногу и в упор посмотрела на Масхема:

– Я хочу, разумеется конфиденциально, сообщить вам, что Джерри

Корвен вчинил моей сестре бракоразводный иск и привлек Тони Крума в качестве соответчика.

Джек Масхем слегка повел рукой, державшей чашку.

– Он ее любит, они действительно проводили время вместе, но обвинение не соответствует истине.

– Понятно, - уронил Джек Масхем.

– Дело будет слушаться на днях. Я убедила Тони Крума позволить мне рассказать вам обо всем этом. Ему было бы неловко говорить о себе самом.

Масхем по-прежнему смотрел на нее. Лицо его было непроницаемо.

– Я знаком с Джерри Корветом, - сказал он.
– Но я не знал, что ваша сестра ушла от него.

– Мы не предаем это огласке.

– Разрыв произошел из-за Крума?

– Нет. Они впервые встретились на пароходе, когда она уже возвращалась в Англию. Клер порвала с Джерри по совсем другим причинам. Конечно, они с Тони Крумом вели себя неосмотрительно, за ними следили и видели их при так называемых компрометирующих обстоятельствах.

– Что вы конкретно имеете в виду?

– Однажды поздно вечером они возвращались из Оксфорда. У них отказали фары, и они провели ночь в машине.

Джек Масхем слегка приподнял плечи. Динни, не спуская с него глаз, наклонилась вперед:

– Я уже сказала, что обвинение не соответствует истине. Это действительно так.

– Но, дорогая мисс Черрел, мужчина никогда не признается, что...

– Вот почему вместо Тони к вам пришла я. Моя сестра не станет мне лгать.

Плечи Масхема снова слегка приподнялись.

– Я, собственно, не понимаю...
– начал он.

– Почему это касается вас? Вот почему: я не надеюсь, что им поверят.

– Вы хотите сказать, что, прочитав об этом деле в газетах, я стал бы недоброжелателем Крума?

– Да. Мне кажется, вы решили бы, что он нарушил "правила игры".

Динни не сумела скрыть легкой иронии в голосе.

– А разве это не так?
– спросил он.

– По-моему, нет. Он горячо любит Клер и все же сумел держать себя в руках. А что касается любви, то от нее никто не застрахован.

При этих словах воспоминания опять нахлынули на нее, и она потупилась, чтобы не видеть этого бесстрастного лица и насмешливо изогнутых губ. Затем, повинуясь внезапному наитию, объявила:

– Мой зять потребовал

денежного возмещения ущерба.

– Вот как?
– удивился Джек Масхем.
– Я не знал, что так делается и в наши дни.

– Он требует две тысячи, а у Тони Крума ничего нет. Он заявляет, что ему все равно, но если они проиграют, он разорен.

Затем наступило молчание. Джек Масхем опять отошел к окну, сел на подоконник и спросил:

– Что же я могу сделать?

– Не отказывать ему от места - вот и все.

– Муж на Цейлоне, а жена здесь. Знаете, это...

Динни поднялась, шагнула к нему и остановилась:

– Мистер Масхем, вам не кажется, что вы в долгу передо мной? Разве вы забыли, как отняли у меня возлюбленного? Знаете ли вы, что он умер там, куда бежал из-за вас?

– Из-за меня?

– Да. Он отказался от меня из-за вас и того, что вы защищали. А теперь я прошу вас не добивать Тони Крума, как бы ни повернулось дело. До свиданья.

И, прежде чем Масхем успел открыть рот, Динни вышла.

Она почти бежала по направлению к Грин-парку. Все вышло совсем не так, как она предполагала! Может быть, ее вмешательство сыграет роковую роль. Но что поделаешь - слишком уж сильно закипел в ней былой протест против глухой стены внешних форм, против незримых, но беспощадных традиций, о которые разбилась ее любовь. Иначе и быть не могло! Весь вид этого долговязого денди, звук его голоса непреодолимо вернули ее к прошлому. А, будь что будет! Ей все-таки легче: горечь, которую она так долго таила в душе, наконец излилась.

На другой день утром она получила записку:

"Райдер-стрит.

Воскресенье.

Дорогая мисс Черрел,

Можете рассчитывать на меня в известном вам деле.

С искренним уважением

Ваш Джек Масхем".

XXVII

Заручившись этим обещанием" девушка на следующий день уехала в

Кондафорд, где нашла атмосферу крайне напряженной и попыталась хоть немного ее разрядить. Родители Динни вели обычный образ жизни, но были явно подавлены и встревожены. Ее мать, женщина застенчивая и восприимчивая, вся сжималась при одной мысли о том, что Клер может пасть в мнении света. Ее отец, видимо, отдавал себе отчет, что независимо от исхода дела люди сочтут его дочь существом легкомысленным и лживым. Молодого Крума еще извинят, но никто не извинит женщину, которая поставила себя в такое положение. К тому же он испытывал гневное и мстительное чувство к Джерри Корвену, решив, насколько будет в его силах, помешать этому субъекту добиться своей цели. Такая чисто мужская позиция казалась Динни несколько смешной, но страдальческая наивность, с которой отец гонялся за миражем, упуская из виду существенное, не могла не вызывать в девушке известного сочувствия. Поколению ее отца развод до сих пор казался внешним и видимым проявлением внутреннего и духовного бесчестия. Для нее же самой любовь была только любовью: когда она сменяется отвращением, половая близость теряет всякое оправдание. То, что Клер уступила Джерри Корвену здесь, на своей лондонской квартире, шокировало Динни гораздо больше, чем бегство сестры от мужа с Цейлона. Те бракоразводные процессы, с которыми она время от времени знакомилась по газетам, отнюдь не укрепляли ее веру в то, что браки заключаются на небесах. Но она считалась с переживаниями людей, воспитанных в старых понятиях, и старалась не усугублять растерянность и тревогу родителей. Она избрала другую, более практическую линию. Так или иначе, - по-видимому, иначе, - но дело скоро кончится. А люди в наши дни обращают мало внимания на чужие дела.